явно имеющий чувство цвета, не научился хорошо рисовать! – сказал он мне. – Ноги его танцовщицы выглядят такими же безжизненными, как их газовые юбки! – Пожалуй, вы к нему слишком жестоки, – не согласился я. – На мой взгляд, у этого художника очень даже четкий рисунок!
Ученик Бертена решил, что я иронизирую, и вместо ответа лишь пожал плечами. Я же с самым невинным видом подвел его к «Обработанному полю» г-на Писсарро. При виде этого великолепного пейзажа он подумал, что у него запотели очки, и, тщательно протерев стекла, он снова водрузил их себе на нос. – Во имя Мишаллона! – воскликнул он. – А это что еще такое?
– Вы и сами видите не хуже меня! Это белый иней на глубоко прочерченных бороздах земли. – Это борозды? Это иней? Да это какие-то бесформенные скребки по грязному холсту! Где тут начало и конец, где верх и низ, где зад и перед? – Гм… Возможно, возможно… Но зато здесь есть впечатление! – Странное впечатление, доложу я вам. О, а это что? – Это «Фруктовый сад» г-на Сислея. Рекомендую вам вот это деревце, что справа. Написано, правда, кое-как, но зато впечатление… – Да отстаньте вы от меня со своим впечатлением!
Но как я мог от него отстать? Между тем мы подошли к «Виду Мелена» г-на Руара. Так, это вроде вода, а в ней что-то такое… Ну вот, например, тень на переднем плане смотрится миленько… – Я так понимаю, вас немного удивляет игра цвета… – Скажите лучше, цветовая каша! О Коро, Коро! Какие преступления совершаются во имя твое! Ведь это ты ввел в моду эту вялую фактуру, этот поверхностный мазок, все эти пятна, которым любитель живописи сопротивлялся долгие тридцать лет и сдался наконец вопреки себе, побежденный твоим спокойным упорством! Капля, как известно, камень точит!
Бедный художник продолжал свои рассуждения, но выглядел довольно спокойным, так что я оказался совершенно не готов к страшному происшествию, которым завершилось наше посещение этой невероятной выставки. Он относительно легко перенес «Вид на рыбачьи лодки, покидающие порт» г-на Клода Моне – возможно, потому, что мне удалось отвлечь его внимание от опасного созерцания этого полотна прежде, чем небольшие фигурки первого плана произвели свой смертоносный эффект. К несчастью, я проявил неосторожность и позволил ему слишком надолго задержаться перед «Бульваром Капуцинок» кисти того же автора.
– Ха-ха-ха! – рассмеялся он мефистофельским смехом. – Вот это действительно удачная работа! Вот оно, впечатление, или я ничего не смыслю в живописи! Вот только может хоть кто-нибудь объяснить мне, что означают эти бесчисленные черные пятнышки внизу картины? – Но это же пешеходы! – Выходит дело, и я похож на такое же черное пятно, когда прогуливаюсь по бульвару Капуцинок? Гром и молния! Вы что же, надо мной издеваетесь? – Уверяю вас, господин Венсан… – Да вы знаете, в какой технике выполнены эти пятна? В той же самой, что используют маляры, когда подновляют облицовку фонтанов! Шлеп! Блям! Бум! Как легло, так и легло! Это неслыханно! Это ужасно! Меня сейчас удар хватит!
Я