от этих болезненных припадков, прямой и откровенный Пётр не всегда бывал деликатен и внимателен к положению других, и это портило непринужденность, какую он вносил в свое общество. В добрые минуты он любил повеселиться и пошутить, но часто его шутки шли через край, становились неприличны или жестоки».
Вот как о петровских загулах в последующие годы вспоминал Брауншвейгский резидент Фридрих Христиан Вебер: «…царь приказал пригласить нас в увеселительный домик его, в Петергоф, лежащий на Ингерском берегу, и по обыкновению угостить нас. Мы проехали туда с попутным ветром, и за обеденным столом до такой степени нагрелись старым Венгерским вином (хотя Его Величество при этом щадил себя), что, вставая из-за стола, едва держались на ногах, а когда должны были ещё осушить по одной кварте из рук царицы, то потеряли всякий рассудок, и в таком положении нас уж поразнесли на разные места, кого в сад, кого в лес; остальные просто повалились на земле, там и сям…
После устной благодарности получили мы и действительную награду за ужином во вторичной такой сильной выпивке, что без памяти разбрелись по своим постелям; но едва успели мы вздохнуть часа полтора до полуночи, как явился известный царский Фаворит, извлёк нас из наших перин и волей неволей потащил в покой спавшего уже со своею супругою одного Черкасского князя, где мы, перед его постелью, нагрузились снова вином и водкою до такой степени, что на другой день никто из нас не мог припомнить, кто принес его домой.
В 8 часов утра нас пригласили во дворец на завтрак, который состоял из доброй чарки водки…»
Потчевание провинившегося гостя кубком «Большого Орла». Худ. Н. Дмитриев-Оренбургский
Между тем, в те дни злосчастного пьянства на новоселье во Дворце на Яузе, всю Москву «украшали» более тысячи виселиц с трупами казнённых накануне стрельцов.
В своём «Дневнике поездки в Московское государство в 1698 году» за 21 октября Иоанн Корб отмечал: «Едва ли столь частый частокол ограждал какой-либо другой город, какой составили стрельцы, перевешанные вокруг Москвы».
И не случайно в те дни среди москвичей окончательно укоренились слухи, будто на самом деле царь Пётр умер за границей во время своего «Великого посольства» ещё два года назад, а в Россию, под видом его, вернулся антихрист!
В. О. Ключевский в «Русской истории» пишет о царе: «…в мае 1698 г. спешил в Вену, а оттуда, в июле, внезапно отказавшись от поездки в Италию, поскакал в Москву по вестям о новом заговоре сестры и о стрелецком бунте. Можно представить себе, с каким запасом впечатлений, собранных за 15 месяцев заграничного пребывания, возвращался Пётр домой.
Тотчас по приезде в Москву он принялся за жестокий розыск нового стрелецкого мятежа, на много дней погрузился в раздражающие занятия со своими старыми недругами, вновь поднятыми мятежной сестрой. Это воскресило в нём детские