от устья неизвестной речушки.
На следующий день из речки вышла деревянная баржа, и двумя рейсами всех заключенных вывезли на берег. Во время оформления документов на перевозку партии заключенных Валентин разговорился с офицером, который и занимался вместе с ним этими бумагами. Он-то и поведал третьему помощнику о Новочеркасском расстреле 2 июня 1962 года, ошеломив того еще больше. С его слов, имело место массовое выступление людей против советской власти, которое закончилось массовым расстрелом и посадками на длительные сроки. Тех, кому присудили длительные сроки, разделили на мелкие группы и отправляли в самые дальние лагеря, откуда не было возврата. Он упомянул об указании руководства их ведомства об уничтожении этой категории людей без лишнего шума, благо предлогов для этого охрана могла найти предостаточно.
За время четырехдневного перехода из Ванино до Ини было еще два случая захоронения в море, и всего за четверо суток этап поредел на три человека.
Валентин полюбопытствовал у офицера, как они отчитываются о потере людей в рейсе. Тот, как о само собой разумеющемся, ответил, что у них есть норма на убыль. Вдумайтесь – нормы на убыль… Т. е. человеческое естество сравнивают с кулем муки, ящиком спелых фруктов, да мало ли с чем другим, что хорошо знакомо работникам прилавка. На судне не было врача, и для них достаточно одной выписки из судового журнала. Причину они могли нарисовать любую по собственному усмотрению, хотя все трое погибших были убиты той же охраной или уголовниками, которых подмешивали к политическим, так как все они работали на «кума», так на их жаргоне называли офицера, которому они «стучали» обо всех разговорах политических заключенных, получая за это свои небольшие приоритеты и крохи тюремного удовольствия, те же 30 сребренников Иуды Искариота за выдачу Христа первосвященникам.
С последним случаем предания человеческого тела морю произошел такой казус: судно прошло Сахалин и Шантарские острова, и с утра вокруг появились косатки – известные мелкие зубатые киты-убийцы. Боцман Федор Трифонович, пожилой крепыш за пятьдесят, поднявшись на мостик, чтобы получить старпомовские указания на рабочий день, посмотрел вокруг судна и сказал, что, наверное, опять покойник будет. И как в воду глядел: через час из твиндека на палубу вытащили еще одного убитого. Когда его готовили к последнему акту похоронной церемонии, косатки подошли вплотную к борту, и как только доски наклонили и труп сполз за борт, они, как по команде, нырнули за свертком, и вскоре все было кончено. Картина жуткая, но она стала обыденной и уже никого сильно не напрягала, наша советская действительность с самой демократической конституцией в мире.
После прощания с заключенными и их сопровождением, вздохнув свободнее, направились к острову Спафарьева, где быстро выгрузились и погрузили бочки с сельдью на Владивосток.
Так