сиреневое весло,
и вот оно в небе взошло закатом с чайками роз,
липнущим к людям с возгласами всерьез:
«Жрать! Жрать! Жрать – жрать – жрать!!!»
Белые птицы речные цепляют за благодать,
утраивая подснежники в тенистой лощине.
Ко мне на свиданье шел любимый мужчина
С возом научных дел.
Шёл, ублажая предел
И маленькую надежду
На счастье со мной имел.
Но жизнь в карусель фруктовую: ягодкой зреет – вишь —
Вишенками, клубниками…
Вне карусели шишь
дерзостный и надежный шлет мне Родина – мать
и грустно орёт: «Надо всё детям отдать!» —
дети едва ворочают камень Сизифа, вдрызг
обувь сносили кочками между заката брызг.
Я врачую души поэзией, тем и сильна,
что сею в массы добра и тепла семена.
И пусть мной гордится и моя, и не моя страна!
Метельный маятник вершит круговорот,
И перья ангелов летят снежливым пухом
По крыльям спешных птиц. Кто ловит ухом
Подледный ход воды? Я шла здесь вброд,
И ящериц таращились глаза
Из – под коряг, сновали водорезки,
Чертили водяные арабески,
И солнечная длилась полоса,
И длится до сих пор в душе огнем,
Протуберанцами глаз, отрешенно
Смотрящих вдаль. Снег пухом каши пшенной
Разлегся нагло. Камыши торчат
Из льда иронией, пронзившей сны
О русской жизни в снеговой долине.
Морской мираж ходил по голой глине,
Сбегая в древесину той сосны,
Чьи капельки смолы опять горчат,
Через года летят янтарным дивом,
А ты лениво открываешь чат
И обволакиваешься сетями, тиной.
Нептун озер, замерзших на зиму, как бред.
Моржи плывут в полоске между льдами,
Как мы не можем, – чувство, как цунами,
Влечет на берегу оставить след.
ВЕТЕР ВРЕМЕНИ…
Ветер времени сдувает одуванчика пушинки,
Унося из безвозвратно в детства милую страну,
Оставляя спектры радуг там, где прячутся плешинки,
Где истерлось—износилось, где однажды я проснусь:
Беспощадный ветер клонит смертью налитые травы,
Дождь, смывая краски солнца, колыбельную листве
Шепчет втайне, шепчет, зная: нет убийственней отравы —
Нашептать и резко бросить: «Пропадай, свет на кресте!»
Но еще качает сосны, но качает ветер сосны…
Чем раскачивать макушки – лучше б лег и отдохнул,
Львом ручным бы стал, – игрушки
мне давно уж надоели,
только лев ручной согреет, и тигренок в нос лизнул.
И зачем ты беспощаден? Может, кто—нибудь обидел
Так тебя, что стал ты злющим, или ангел твой уснул?
Для чего всех ненавидеть? Обирать людей, как липку,
Ветер