довольно надежно перепрятали его, замуровав в церковной стене. Прах Данте был обнаружен лишь в XIX веке, когда угроза его изъятия миновала.
Итальянцы – народ «товароватый». Если туристы готовы вкладывать свои кровные в городскую казну, то, стало быть, вопрос о местопребывании клана Монтекки и Капулетти решен. Вот вам улица Капулетти. Кажется, некогда действительно существовали какие-то Капулетти или Спагетти. А, может быть, и нет. А вот – улица Четырех мечей, где испустил дух Тибальт. Важно в конечном счете не то, кто и где стоит, был или не был. Важно, чтобы сердце обывателя, причастившегося тайны, судорожно вздрагивало. А потом, демонстрируя на работе фотки своим сослуживцам, можно будет повысить свой IQ, вскользь упомянув о том, что ты, вроде, как был чуть ли не соучастником трагедии, которую нынче мало кто читает. Зато все видели фильм Франко Дзеферелли!
Всяк находит в Вероне то, что ищет. Любители Шекспира и балкончиков, под которым стоял Ромео, могут устроить себе тематическую экскурсию «балконы Вероны». Балконы в Италии, где каждый квадратный сантиметр любовно обустроен и чем-нибудь засажен, имеют не менее важное значение, чем миф. Балкон – это некое родственное, переходное между домом и улицей пространство, включенное историей в свой контекст. Находясь на балконе, под которым, под твоими домашними тапочками, парадным строем проходят века, ты всецело присутствуешь в ней. Так чувствуется именно в каменной кирпичной, Вероне, как нигде больше.
Под балконами Вероны надо петь серенады. Ведь именно над старым балконом где-нибудь на Площади Трав заходит луна и встает солнце. И вот уже идущая по булыжной мостовой на высоких шпильках девушка поневоле покажется Джульеттой, а вынырнувшие из-под покатой крыши синие тени или туча над древней Ареной, словно предвестники грядущих великих событий. Маленькие, скромные, как улыбка, балкончики, включающие тебя в свой плюшевый деревянный домашний уют. Широкие, изогнутые, массивные, как челюсть. Или круглые, вылупившиеся на свет Божий, как птенцы. Балкон – это что-то вроде моста. Моста через реку и времена.
Арена – уменьшенная копия римского Колизея. Здесь летом на открытой площадке дают оперу и балет.
Весь мир – театр (Кто сказал? Правильно, детка, возьми с полки пирожок!)! А Верона – не самая худшая для подтверждения этой избитой истины декорация. Древний веронский Рим смотрит на туриста пустыми глазницами оконных арок. Оттуда слышится эхо львиного рыка, возгласы рабов, идущих на смерть и приветствующих Цезаря. Желто-серые камни песочного цвета. Песочного, как в часах. Рим почти что из песка. Триумфальный песочный пирог, пирожное, которое хочется уж если и не надкусить, то обязательно потрогать, почувствовать кожей эту шероховатость веков, времени, бегущего вспять. Между прочим, Колизей в центре Вероны, словно из другой оперы. С ним рифмуется разве одна из стен, годовых колец Вероны. Всего этих временных колец – три. Одна – средневековая, принадлежащая