в саду и ловить там жучков и бабочек, с упоением отрывая им потом крылья и ноги.
Обычно, чтобы отправиться на субботнюю встречу с братьями, Дедже приходилось вставать очень рано, так как путь был не близкий. Она не могла ездить туда без сопровождения, в качестве которого всегда выступал её двоюродный брат. При дворе короля было много советников по разным вопросам. После смерти Лайта они все стали помогать Дедже. Но самым влиятельным из них был её двоюродный брат Сомерсет. Он был старше её на шесть лет и, к тому же, остался единственным живым родственником. Деджа доверяла ему и относилась как к близкому человеку, делясь с ним всеми своими детскими, а потом и подростковыми секретами. Однако Сомерсет не ценил этого, скрывая свое истинное отношение под маской терпеливой улыбки и смирения. Он не любил сестру, считая её чересчур ветреной. Ему казалось, что она не по праву занимает место наследницы престола. И если бы не воля случая, то на троне мог бы уже сидеть он, а не она. Затаив зависть и обиду, которые становились с каждым днём всё сильнее, Сомерсет продолжал играть роль любящего брата и верного советника, тщательно скрывая свои чувства глубоко в душе.
В тот день Деджа выспалась, в отличие от Сомерсета, который сидел напротив и дремал, кутаясь в свой тёмно-синий плащ. Погода за окном особенно располагала к этому: небо было мрачное, затянуто тучами и они надвигались со стороны королевства братьев.
– Кажется, будет дождь, – пробубнила Деджа, после чего добавила уже громче, – Сомерсет, может быть, пока не поздно, остановим карету и поедем в таверну «Белый лев»? Противные служанки говорят, что девушкам там не место. Может, расскажешь, почему? Я вот хочу узнать, – она продолжала говорить сама с собой, потому что Сомерсет сидел с закрытыми глазами и молчал. Его голова покачивалась в такт карете. – Сомерсет, почему ты не отвечаешь? Может ты хочешь в булочную? Люциан будет рад, если я не приеду. Зачем мне вообще ездить к нему каждый месяц, если мы оба ненавидим это? Он бы по мне даже за полгода не соскучился, – Сомерсет продолжал молчать. – Знаешь, что? Ты – противный вонючий жук. Сомерсет навозник, – хихикнула она, но глаза брата медленно открылась, и он смотрел на неё холодным, серьёзным взглядом.
– Ты не дашь мне поспать, да? – Сомерсет отчаянно вздохнул, будто так происходило каждый раз. Он пропустил последний комментарий Деджи мимо ушей. – Ты сама знаешь, что мы должны там быть. Твой отец так хотел, – перед тем как она успела ответить, он продолжил: – Вот станешь совершеннолетней, делай, что хочешь. – Он укутался в плащ потеплее и перевёл взгляд на окно.
– Ха-ха, как смешно, Сомерсет. Ну ты и шутник. Я ведь должна выйти замуж, когда Люциан станет совершеннолетним. Это случится через несколько месяцев, а мне по-прежнему всего четырнадцать, – она недовольно скрестила руки на груди.
– Ну потерпишь ещё четыре года и разведёшься… –