легкой прогулки не будет.
Взяв под козырек, разведка поручила задание полковнику Селиванову, крепкому профессионалу, ветерану сыска. Но тот, узнав, кто кукловод, и, какова смета, угрюмо заключил: кейс – типичное сальто-мортале хотя бы потому, что аналогов не имеет. Ко всему прочему, русская ментальность объекта – проклятье; пресловутая русская душа, полная загадок и алогизмов…
Бюджет, однако, на загляденье. Если не спасательный круг, то отсрочка от служебного несоответствия. До пенсии же рукой подать, меньше года…
Так была ангажирована международная сеть «Global Liaisons Limited», Гугл сыскного дела и лучший громоотвод для карьеры из всех возможных.
Сводки от «Global Liaisons Limited» о ходе дела поначалу обнадеживали, но на выходе все обернулось пшиком. Сроки же на разработку фигуранта, установленные кремлевским куратором, практически вышли, и в последнем звонке директора уже чувствовалось не разочарование, а решимость выставить Селиванова из службы вон. Ведь за полмиллиона евро, вылетевших в трубу, отвечать не только полковнику…
Отчаявшись, Селиванов вспомнил о дальнем родственнике жены, журналисте по профессии, который по выходе на пенсию иногда останавливался у них, наезжая по каким-то книжным делам в Москву из Саратова. Человек он был благоразумный и необременительный, иногда, правда, ворчал на коммерческие перекосы отрасли книгоиздания, печатающего его романы через раз. Но в суть тех сетований Селиванов не углублялся, ведь какую сферу общественной активности и предпринимательства в России не возьми, получаем синтез террариума и психлечебницы.
Что-то Селиванову подсказывало: творческие личности, к которым принадлежал Алекс Куршин, устроены по-особому, их система координат не согласуется с общепринятой. Тем самым напрашивалась коренная реорганизация разработки, ее переворот с ног на голову. Но кроме как привлечь для этой цели фигуру изнутри литературного процесса, полковник прочих версий не видел. И без раскрытия приглашенному смысла операции, пусть в общих чертах, было не обойтись. Так что родственник – лучшая кандидатура в заведомо проблемном, сомнительном с позиций информационной безопасности мероприятии.
Василий Просвирин, двоюродный дядя жены, вник не сразу, кто собеседник, хоть и голос абонента ему показался знакомым. По большей мере потому, что был убежден: своего телефона семье Селивановых он не оставлял. Звонил всегда сам, неизменно удивляясь их готовности его, провинциала, у себя принимать. Но, убедившись, что на линии Селиванов, зачисленный в спецслужбу еще при Горбачеве, удивления не выказал. На то она и разведка!
Разговор такого рода попирал все нормы и правила ведомства, зацикленного на шпиономании, но Селиванов все-таки решился рискнуть, включив магнитофонную запись и внеся процедуру в реестр оперативных мероприятий как продиктованную цейтнотом и особыми обстоятельствами.
Между тем беседа длилась не больше трех минут, ибо, когда Селиванов