поколения на славе мертвых героев. Дикари. Хотя Стрельченко, по данным разведки, на потери реагирует очень нервно, но это больше игра на публику. Этакий добрый царь, заботящийся о подданных. Да еще отношения с Евросоюзом, превратившиеся за последние годы практически в холодную войну… Очень было бы интересно посмотреть, как эти чванливые европейцы, жители «колыбели западной цивилизации», будут сражаться без помощи проклинаемой ими Америки с русскими. Блинов абсолютно прав. Но надо использовать козыри и торговаться до последнего…»
– Польша и Турция… – их-то мы вам отдать не можем! Ни при каких условиях!.
– Хорошо. Тогда мы оставляем Кубу в сфере наших особых интересов. Польша и Турция нам не нужны, но, я думаю, вы будете рады, когда они, поджав хвост, снова прибегут к вам, забыв про Париж и Берлин…
Пирс, наконец, громко рассмеялся…
«Ловко русский построил разговор, очень ловко. Вот так эти таежные дикари умело играют на тонких струнах геополитики. Прав был старый вояка Джонсон. В новой конфигурации мирового порядка Вашингтон и Москва должны играть в одной команде. В ближайшие три-четыре года минимум. А там, посмотрим…»
Еще Пирс представил истерику оппозиции в конгрессе и лицо одного из влиятельнейших «ястребов»-республиканцев Збигнева Брыльского, когда он узнает, что русские танки прут на Варшаву, а американские «джи-ай», вместо драки с русскими, штурмуют Каракас. Будет – нечто! Но зато наш «шоколадный заяц» – президент точно останется на второй срок и войдет в историю как человек, остановивший распространение марксизма в Южной Америке и спасший Европу от русского завоевания… Роберт перекинул плащ на другую руку и крепко пожал ладонь Блинова:
– Я передам пожелания вашего правительства своему руководству, до свидания, мистер Блинов.
За три дня до событий. Калининградская область. Черняховск
Гвардии подполковника Громова выдернул из-под теплого одеяла и глубокого сна пронзительный звонок телефона. Откинув руку посапывающей жены Любы, Громов схватил трубку и услышал спокойный и собранный голос дежурного по бригаде – майора Соловецкого:
– Товарищ подполковник, приказано срочно явиться в штаб.
– Принял. Отбой.
Посмотрев на часы на новеньком финском трюмо, купленном жене на восьмое марта из средств офицерской заначки, Громов зло чертыхнулся. Часы показывали 3.48 утра, а за окном наступало воскресенье. На сборы ушло около четырех минут, и, полоща рот водой, подполковник выскочил на улицу из дома офицерского состава. Первое, что он увидел, это бригадный «пазик» и стоящий перед ним «Тигр» комендантской роты. Все – по-серьезному. В автобусе сидели около десятка офицеров в чинах не ниже майорских, исключительно командиры батальонов, их заместители, офицеры штаба бригады. Пожимая руки сослуживцам, Громов примостился рядом со своим соседом сверху, командиром третьего механизированного батальона подполковником Ромашовым.
– Че за дела-то? – первым делом поинтересовался