себе крепким словом. Бренчала цепь – существо невнятного со спины пола устраняло неисправность на китайском велосипеде. На берегу, помимо рыбака, никого не осталось. Мужчина с золотой цепью что-то негромко бросил рыжеватому здоровяку. Тот кивнул с невозмутимым видом, спрыгнул с камня и вразвалочку направился к рыбаку, который зачем-то начал насаживать на крючок второго червя – видимо, чтобы первому было не скучно. «Эх, мужики, мужики, – раздраженно думал рыболов, подмечая, что и двое других начали движение вниз, – вы даже не подозреваете, что сейчас ваши зубы и десны находятся под угрозой, как и выполнение моего задания…»
Здоровяк остановился в паре метров от воды, сплюнул сквозь пробоину в зубах, покосился на тележку, на ее обладателя, который со старческим кряхтением выпрямлял спину.
– Что, мужик, старость не радость? – ухмыльнулся здоровяк. Он был едва ли старше своего собеседника. В его речи не прослушивался ни украинский, ни южнорусский говор.
– Не говори, сынок… – прошепелявил рыбак, старательно проговаривая фрикативное «г». – Спина совсем уже покоя не дает…
– Клюет? – кивнул здоровяк на удочку, которую рыбак снова порывался забросить в воду.
– Нема сегодня рыбы, сынок, нема… Словно вымерла, подлая…
– Сам-то местный? – Громила покосился на товарищей, которые встали в стороне и делали вид, что к происходящему никак не относятся.
– А як же ж, – охотно отозвался рыбак, кивая на южную сторону поселка. – Оттуда я, с Востряковской стороны… Лет двадцать, почитай, безвылазно в Пыштовке обитаем, на улице Тюленина, дом у нас со старухой у самого синего моря… А вы откуда, парни, будете? Вроде не видал я вас тут раньше…
Здоровяк проигнорировал вопрос, приблизился к раскрытой сумке-тележке, хмуро уставился на скомканную клеенку и проржавевший проволочный садок. Нагнулся, вынул садок, запустил руку внутрь и принялся ворошить груду тряпья, мотки лески, дырявые резиновые сапоги. Рыбак напрягся, он был на грани провала, самое время бить и сматываться, пока не началось самое страшное…
– Эй, парень, ты чего это в моих вещах роешься? – забубнил он обиженно, но без особой злобы. – Чего тебе там надо? Воришка, что ли?
– Заткнись, папаша, – пробурчал крепыш. – Чего это ты так напрягся, а? А это что у нас такое? – С ухмылкой он выудил из тележки бутылку уже початой и заткнутой винной пробкой примитивной местной горилки, подбросил ее в руке и иронично уставился на рыбака. Теперь он понял, почему тот так напрягся.
– Не трожь… – взмолился рыбак. – Христом богом заклинаю, не трожь…
– Что это? – повторил здоровяк, переглядываясь с оживившимися товарищами.
– Ну, так это… – стушевался рыбак. – Как ее… бутылка с зажигательной смесью…
Здоровяк гоготнул, хмыкнули и те, что стояли поодаль.
– Ладно, не трусь, дядя, потребляй свою отраву, глядишь – подохнешь быстрее. – Мордоворот швырнул бутылку