mpty-line/>
По коридору особняка уверенно и неторопливо шагает Северин Степанович ПОЛЯКОВ – коллежский асессор, служащий в должности судебного следователя. Слишком юный для подобной работы, он пытается придать своей внешности нужный вес с помощью очков на переносице и безукоризненного костюма. Потертый кожаный портфель в его руках намекает на то, что чиновник прибыл не с праздным интересом.
ИНТ. ФИОЛЕТОВЫЙ КАБИНЕТ
Стены небольшого помещения выкрашены в цвет свежих чернил. В воздухе пахнет ими же – и еще бумагой, дымом, тревожным ожиданием дурных известий.
Входит Поляков. Его встречает МАРИЯ СКАЛИХ – хозяйка дома, вдова.
Поляков: Ну и погодка… Снова метель!
Мария: Весна не спешит. Зато вы, я гляжу, к нам торопились.
Поляков (подходит к столу, ставит на него портфель): Да-с. И спасибо, что согласились дать мне возможность пожить в вашем доме, чтобы как следует изучить обстоятельства пропажи Федора Михайловича.
Мария: Пропажи? Господин коллежский асессор…
Поляков (коротко кланяется): Поляков Северин Степанович.
Мария (не без кокетства): Ну, а мое имя вам, должно быть, известно… Так вот, Северин Степанович. Северин… Будто сквозняком потянуло… Будем честны. Мой супруг скорее всего мертв.
Поляков: Да, но пока нет тела…
Мария: Неужели вы считаете, что оно может быть здесь? В этом доме?
Поляков: Процесс предстоит запутанный. Как только я что-то найду, вы будете первой, кто об этом узнает. А пока скажите, где я могу оставить свои вещи.
Мария (указывает на смежную крошечную спальню): Извольте. Этот кабинет тоже в полном вашем распоряжении. Завтрак подадут в девять. Попрошу не опаздывать.
Поляков подхватывает портфель и направляется в указанную сторону.
Мария: Да, всего одна просьба! (Поляков замирает на пороге). Не вмешивайте детей. Они еще не оправились от потери отца. Им сказали, что вы – дальний родственник Федора Михайловича.
Поляков: Разумеется. Кстати, о родственниках… (Шарит в портфеле, извлекает на свет одну из бумаг). Здесь проживает некий… Некий… Орест Павлович Скалих двадцати пяти лет от роду, писарь «Конторы Ф. Скалиха». Это…
Мария (гордо вскидывает голову): Троюродный племянник моего супруга. Почему вы спрашиваете?
Поляков: Вопросы – главный рабочий инструмент следствия, вы уж потерпите. В каких отношениях он состоял с Федором Михайловичем?
Мария: В деловых.
Поляков: А с вами?
Мария (вспыхивает): Ну, знаете ли…
Мария выходит. Поляков задумчиво глядит ей вслед, затем садится за стол и снова открывает портфель. Из него появляются и сразу исчезают обратно дорожный набор для бритья, бутылка спиртного и серебряный портсигар. Наконец, Поляков достает толстую папку, кладет ее перед собой, рядом ставит чернильницу. Прежде, чем приступить, он снимает очки – лицо его становится по-детски беззащитным – протирает их носовым платком и водружает обратно на нос. Затем торжественно открывает папку, обмакивает в чернила перьевую ручку и выводит на первом чистом листе:
Списокъ подозреваемых лицъ
Марiя С. Скалихъ, вдова
ИНТ. КОМНАТА АННЫ
Тесная и сумрачная комната заставлена коробками, часть мебели скрыта чехлами, вся обстановка выдает скорый переезд. К одной из стен прикреплен самодельный балетный станок. Одетая в черное трико, возле станка выполняет экзерсисы воспитанница Марии АННА. Зеркал здесь нет, и она не замечает, что стоя в дверях за ней давно и пронзительно наблюдает ГЕРМАН. На нем дорожный костюм и высокие сапоги, руки сложены на груди, будто он с трудом удерживает себя на месте.
Анна отступает назад, пытается танцевать среди окружающих ее вещей; она делает поворот, натыкается взглядом на Германа и, зацепившись за одну из коробок, падает. Герман бросается к ней, чтобы помочь подняться, Анна вырывается, бьется в его руках и наконец затихает. Оба остаются сидеть на полу, тяжело дыша.
Герман: Ты ждала меня?
Анна: Она у себя. Ей нездоровится.
Герман: Ждала меня?
Анна: Ваше возвращение придаст ей сил. Нам так страшно…
Герман: Ждала?..
Анна: Страшно, страшно…
Анна медленно поднимается на ноги и отходит к станку. Положив ладони на перекладину, она всем своим видом дает понять, что намерена продолжать занятия и желает остаться для этого в одиночестве. Герман улыбается – глаза его пусты – все с той же демонической улыбкой оглядывает комнату и покидает ее отверженным, но не сдавшимся. Это не отмена, а отсрочка казни. Он стремительно идет по коридору и внезапно останавливается возле одной из дверей. Она заперта – Герман убеждается в этом, потянув за ручку. Тогда он кладет ладони на шершавую древесину и замирает, прислушиваясь. С той стороны не доносится не звука. Он продолжает путь.
Лязгает