людей, выбирая из них наиболее дееспособных.
– Игорь Николаевич, Иннокентий Адамович, вооружайтесь ножами – и айда за мной. Посмотрим, что за чертовщина тут творится!
Никто не пожелал оставаться в гостиной. За тремя мужчинами, выступающими в авангарде, живописной толпой повалили остальные – даже трусоватый Иван Петрович, лишь каким-то чудом не разорвавшийся от страха на ошметки. Люди высыпали из гостиной и недоуменно стали озираться. Перед ними простирался умеренно освещенный обширный холл, выстланный мраморными плитами. Серые осыпающиеся стены, оформленные рельефными багетами и розетками. Дорические колонны, помпезная лестница на второй этаж – тяжелые балясины имитировали шахматные фигуры, а перила были вырублены из крапчатого гранита. Ступени убегали в темноту. Вход в гостиную обрамляли две пристенные колонны. На первом этаже было несколько помещений, но людей в первую очередь интересовала входная дверь по курсу – высокая, двустворчатая, закрытая. С двух сторон были окна, а сверху – архитектурные излишества в виде лепнины.
– Мы ее выбьем, не хрен делать… – хрипел возбужденный Буревич, подлетая к двери и уже собираясь засадить по ней пяткой, но почему-то передумал.
– Выбивайте ее, скорее! – верещала Екатерина Семеновна и стала толкать в спину неповоротливого Арнольда Генриховича. – Ну что вы тут груши околачиваете, господин депутат, шевелитесь, черт вас побери!
– А ну не трогайте меня! – завизжал, как баба, означенный господин и со всей силой оттолкнул от себя женщину. Не врежься она в красотку Ольгу Дмитриевну, ей пришлось бы лететь через весь холл. Женщины ругались, возились в полумраке, а полковник уже командовал:
– А ну навалились, лежебоки, навалились!
Но тут перед дверью выросла осанистая фигура адвоката Чичерина, он сделал толпе упреждающий знак. Потом как-то нерешительно взялся за массивную ручку, помедлил, словно спешил свершить молитву, отодвинул по направляющей тяжелый бронзовый засов и, резко выдохнув, надавил на дверь.
Одна из створок со скрипом приоткрылась… И в следующий миг ее швырнуло обратно ураганным порывом ветра. Обжигающий холод ударил по лицам! Люди загалдели, полковник оттолкнул растерявшегося адвоката, лично распахнул дверь и первым выпрыгнул наружу с торжествующим рыком. И тут же поскользнулся на заледеневших плитах крыльца, обрамленного колоннами, не удержался, покатился. Остальные уже лезли на улицу, кто-то падал – слава богу, не фатально. Спрыгивали с крыльца, метались по заметенной подъездной дорожке, барахтались в снегу. Царила темень, бледный свет поступал лишь из окон вестибюля, но его катастрофически не хватало, чтобы что-то разглядеть. Луна отсутствовала – спутник планеты в этот злосчастный час находился на другой стороне здания. Повалилась в снег Валентина Максимовна, ей на шею взгромоздился завывающий Иван Петрович, и она никак не могла его стряхнуть, вертелась, энергично использовала табуированную лексику. Дул пронизывающий ветер, мела поземка. Мелкий снег