крючья, как свинью, за ахиллесовы жилы. Понимаешь, какие муки он вынес? Он потерял много крови, но и это не причина смерти. Его убийцы – мастера своего дела, не удивлюсь, если один из них – эскулап или что-то в этом роде. Они долго пытали жертву, но не нанесли смертельных ран. Вилли Бойл умер от боли, малыш. Да, от боли! Я прожил на свете тридцать семь лет, а такого зверства не припомню.
– А индейцы, сэр?
– Сэм, я сто раз просил тебя называть меня Филом. Ты можешь сказать просто: Фил?
– Могу, – улыбнулся Сэм. – Так как же с индейцами, Фил?
– Возможно… – нехотя согласился Крамер. – Да только я не припомню, чтобы индейцы так издевались над белыми. Кого ты обвинишь, какое племя? Кто мог так исполосовать беднягу Вилли? Найсенаны? Мивоки? Или может быть, йокуты? Чушь! Они хитры, но не жестоки. Даже двадцать и тридцать лет назад, когда мы гнали их с родовых земель в бесплодные горы, они и тогда не пытали пленных! Были стычки, народу полегло изрядно и у них, и у нас, но, скажу тебе по секрету, малыш, вояки из них так себе. Говорят, лет десять назад мивоки задумали выгнать Джона Саттера из Гельвеции. Он узнал, что они готовят нападение, и сыграл на опережение: взял полдюжины своих головорезов и атаковал мивоков первым. Восемь белых разоружили две сотни индейцев! Каково?
– Но у мивоков тогда не было ружей… – неуверенно возразил Сэм.
– Были! – весело отозвался Крамер. – И ружья, и пули, и порох – все было. Накануне сам Саттер и продал им все это богатство. Этот пруссак держал в кулаке весь север и центр, не зря его прозвали Император Калифорнии. Ну да черт с ним…
Крамер о чем-то задумался и некоторое время молчал.
– Если уж говорить об индейцах, то воинственные племена живут за горами, – заговорил он вновь. – На востоке в районе озера Тахо – паюты и уошо. На севере – модоки и кламаты. И еще я слышал, что на юго-востоке есть не больно-то дружелюбное племя йосемити, про него рассказывают жуткие вещи. Не знаю, как они называют себя сами, название йосемити придумали мивоки. С их наречия переводится «несущие смерть» или что-то в этом роде. Там тебе и содранная кожа, и шерсть в пятках, и скальпы по кустам.
– Шерсть в пятках?
– Да… Страшная пытка. Я слыхал про одного парня… Они взяли бедолагу в плен, и на свое горе он оказался первым белым, которого они увидели. Индейцы решили, что он то ли бог, то ли дух, а у них с богами, знаешь, отношения странные. Короче, чтобы бог не убежал, ему сделали надрезы на пятках, а в раны вложили кусочки шерсти койота. Потом индейские старухи тщательно ухаживали за ранами, не давали им гноиться. Порезы зажили, но шерсть осталась в пятках бедняги… Каждый шаг приносил ему столько боли, что многие предпочли бы смерть такой жизни.
Сэма передернуло, ему даже спать расхотелось.
– Однако йосемити живут на востоке, в горах. До них отсюда не меньше двухсот миль нехоженых лесов. Ума не приложу, с чего бы им переться в такую даль ради нашего приятеля Вилли. Короче, басни про индейцев оставим на крайний случай. Чутье подсказывает мне, что они тут ни при чем.
– Кто