с задачей: год назад не уследил за генерал-лейтенантом Ватутиным, попавшим в бандеровскую западню…
До прибытия транспорта убитых вытаскивали со двора, убирали с глаз долой. Волочился по земле раскроенный затылок плечистого пулеметчика, оставляя кровавую дорожку. Не вынес удовольствия молодой красноармеец – согнулся пополам, плеснул рвотой. «Не могу, братцы, столько мертвяков…» – «Соловьев, так это же немцы, – втолковывал бойцу старшина Корнеич. – Трупы врагов. Вот скажи, Соловьев, почему тебя от них тошнит?» – «Так они же в нашем, товарищ старшина, – оправдывался боец, – и рожи, как у наших. Как их вообще отличить?» – «А тебе и не надо их отличать, Соловьев, – смеялись красноармейцы, – сказано «огонь», значит, огонь. А отличают пусть особые органы – они на этом собаку съели».
– Смирно! – взметнулся к крышам трепетный юношеский глас. Все застыли. Из-за угла показалась группа военных. Первым спешил темноволосый мужчина средних лет с открытым насмешливым лицом и с погонами генерал-полковника. Развевались полы расстегнутой шинели. За ним еле поспевала свита – с десяток генералов и полковников. Автоматчики из личной охраны забежали вперед, стали бдительно озираться.
Зрелище, представшее перед командующим 8-й гвардейской армией, его немного шокировало. Генерал остановился, сделал серьезное лицо. Во двор въехала санитарная машина, брошенная немцами при отступлении – все, что смогли найти. Красный крест на борту нелепо соседствовал со свастикой.
– Кто-нибудь может объяснить, что здесь происходит? – с недовольством спросил генерал.
Андрей перехватил выразительный взгляд стоящего за спиной Чуйкова седоватого мужчины, начальника Управления СМЕРШа 8-й армии полковника Старыгина, машинально одернул фуфайку под ремнем, подошел строевым шагом, сжимая ремень висящего на плече автомата.
– Виноваты, товарищ генерал-полковник, не успели прибраться… – пристальный взгляд командующего смерил его, в горле стало сухо. – Майор Ракитин, начальник 3-го оперативного отдела Управления контрразведки 8-й гвардейской армии. Проводится операция по обезвреживанию немецких диверсантов, засланных в наш тыл с целью уничтожения командования армии. Вернее, проводилась… операция. Диверсанты уничтожены, вашему штабу больше ничего не угрожает.
– То есть мы можем возвращаться в помещения и приступать к выполнению своих обязанностей, майор? – в глазах командующего заблестел ироничный огонек.
– Так точно, товарищ генерал-полковник. Просим прощения за шум.
– Да неужели? – Генерал-полковник оторвал взгляд от майора, стал осматриваться. Санитарная машина с немецкими крестами встала посреди двора, не доехав до места. Водитель в кабине усердно делал вид, что находится в другом измерении. Автоматчики, не дождавшись команды «вольно», стали шевелиться, вопросительно поглядывали на старшину.
– Ну, вы и натворили, майор… – вздохнул Чуйков, и было непонятно, одобряет он случившееся или порицает. –