пришлось довольно долго. Стрелки наручных часов показывали половину третьего. С минуты на минуту совещание в главной штабной палатке лагеря закончится, офицеры переместятся в соседнюю, и начнется обед.
Васильков лежал под кустом на небольшом пригорочке. Рокада с его позиции просматривалась скверно, а лагерь и Курочкина с Точилиным он не видел и вовсе. Зато неприметная фигурка рядового Жарова была как на ладони. Любой его жест или знак будет тут же замечен Васильковым или старшиной Петренко, распластавшимся рядом с командиром.
Капитан глянул на сосредоточенное лицо соседа. Петренко был одногодком Александра, в разведроту попал месяца два назад. Воевал хорошо и вообще зарекомендовал себя надежным и серьезным человеком.
По другую сторону дороги ждали команды сплошь новички. Васильков сам, лично, отбирал их в свою роту, подолгу беседовал с каждым, проверял навыки рукопашного боя и владения оружием.
Он снова посмотрел на Жарова, потом перевел взгляд дальше, на зеленое марево, колыхавшееся под легким ветерком, обильно разбавленное золотом солнечных лучей и темными пятнами густой тени. Где-то там, в этом мареве прятались Курочкин с Точилиным.
«Точилин!.. – Васильков вздохнул. – Ты только не подведи меня, старлей».
До войны Точилин служил в уголовном розыске подмосковного Подольска. Осенью сорок первого он был призван в армию и назначен командиром стрелкового взвода, с середины сорок второго начал писать рапорты с просьбой перевести его в разведку.
– Какого лешего ты просишься в мою роту? У тебя же нет указательного пальца правой руки! – заявил Васильков, впервые познакомившись с Точилиным. – Как ты собираешься воевать?
– У меня уж несколько лет его нет. – Взводный продемонстрировал давно затянувшийся шрам на единственной уцелевшей фаланге пальца. – Так что с того? Я левой наловчился стрелять. Шестьдесят пять очков из нагана вышибаю.
Шестьдесят пять из семидесяти – результат отличный. Только на слово Васильков никому не верил и решил испытать бывшего оперативника угрозыска. Он немедленно сделал это и был приятно удивлен. Тот действительно очень даже лихо палил с левой руки. Более того, с момента потери пальца он научился делать ею все то, что ранее делал правой.
Настойчивость и работоспособность Точилина не могли не вызвать уважения. Васильков закрыл глаза на излишнюю задумчивость старлея и зачислил его в свою роту.
После продолжительного затишья на лесной рокаде послышалось тарахтение двигателя.
– Мотоциклет, – тут же определил старшина, лежавший рядом с командиром.
– Точно, – подтвердил капитан. – Только едет он с другой стороны.
Спустя полминуты они рассмотрели сквозь листву мотоцикл с коляской, медленно двигавшийся по лесной дороге.
– Сколько их там? – спросил Васильков.
– Один вроде, – шепотом ответил старшина. – Ну да, так и есть. Кажись не офицер. Жирный галун вокруг погона и