заметил Джейк. Его лицо побледнело и опухло. От крепкого сна, поначалу подумал Роланд и тут же удивился собственной глупости. Мальчик оплакивал отца Каллагэна.
– Что делал? – спросил Эдди, закинул дорожный мешок на плечо, усадил Сюзанну на бедро. – Для кого? Почему?
– Не знаю, – ответил Джейк. – Он не хотел, чтобы я знал, а я полагал себя не вправе рыться в его голове. Я понимаю, он был всего лишь роботом, но с этим английским голосом и манерами я видел в нем нечто большее.
– Через такие вот угрызения совести тебе, возможно, нужно переступить, – сказал Роланд, как только мог, мягко.
– Как я тебе, сладенький? – весело спросила Сюзанна Эдди. – Тяжелая? Или мне следует спросить: «Сильно тебе недостает моего старого кресла на колесиках?» Не говоря уже про наплечную упряжь?
– Сюзи, упряжь эту ты возненавидела с первого взгляда, и мы оба это знаем.
– Я спрашиваю не об этом, и ты это знаешь.
Роланда всегда завораживала легкость, с которой Детта пробиралась в голос Сюзанны или, что иной раз даже пугало, проглядывала в ее лице. Сама Сюзанна, похоже, не подозревала об этих вторжениях, в отличие от ее мужа.
– Я готов нести тебя до края земли, – проворковал Эдди и поцеловал ее в кончик носа. – При условии, что ты не наберешь еще десять фунтов. Тогда я могу оставить тебя и поискать более миниатюрную даму.
Она двинула его в бок, не так уж и нежно, и повернулась к Роланду.
– Это чертовски большое место, как только мы спустимся вниз. Как мы собираемся искать дверь, которая ведет в Тандерклеп?
Роланд покачал головой. Он не знал.
– Как насчет тебя, приятель? – спросил Эдди Джейка. – Ты у нас силен в прикосновениях. Можно воспользоваться твоим даром, чтобы найти нужную нам дверь?
– Скорее всего – если знать, с чего начинать, но я не знаю.
Вот тут все трое повернулись к Роланду. Вернее, четверо, потому что даже проклятый богами ушастик-путаник и тот смотрел на него. Эдди мог бы отпустить какую-то шутку, которая сняла бы неловкость, которую создавал этот общий взгляд, и Роланд даже порылся в памяти в поисках такой шутки. Вроде бы насчет того, что слишком много взглядов портят пирог? Нет. В той поговорке, он слышал ее от Сюзанны, речь шла о поварах и бульоне.
– Мы немного покружим, как делают ищейки, когда вдруг теряют запах, и посмотрим, что удастся найти, – предложил он.
– Может, еще одно инвалидное кресло, – воскликнула Сюзанна. – Этот скверный белый мальчишка залапает всю мою непорочность.
Эдди ослепительно ей улыбнулся.
– Если бы это местечко звалось непорочностью, милая, там не было бы щели, которая делит его пополам.
В результате Ыш взял инициативу на себя и повел их, но лишь после того, как они вернулись на кухню. Люди бесцельно бродили по ней, что тревожило Джейка, когда Ыш вдруг залаял: Эйк! Эйк-Эйк!
Они собрались у приоткрытой двери с надписью С-УРОВЕНЬ, у которой стоял ушастик. Он прошел по коридору несколько шагов, потом оглянулся, сверкая глазами. Увидев, что они не последовали