условия. Когда придет время встретиться с Пифоном и делить между собой мир, не забудь, кто тебе помогал… а кто нет.
– Не забуду. Тупой Нерон. – Коммод потыкал трубочкой кубики льда в своем коктейле. – Как, говоришь, это называется? «Ширли Темпл»?
– Нет, это «Рой Роджерс», – поправил Калигула. – «Ширли Темпл» у меня.
– Ты уверен, что современные воины пьют перед боем именно это?
– Абсолютно, – сказал Калигула. – Наслаждайся путешествием, друг мой. У тебя есть целых пять дней, чтобы как следует загореть и вернуть себе зрение. А потом устроим чудесную резню у залива!
Картинка затуманилась, и я вдруг оказался в холодной темноте.
Я попал в тускло освещенное помещение, вокруг шаркали и стенали вонючие живые мертвецы. Некоторые были высохшими как египетские мумии. Другие выглядели вполне обычно – если бы не страшные раны, послужившие причиной их смерти. В дальнем конце комнаты, между двух грубо высеченных колонн, восседал… некто призрачный, окутанный красно-фиолетовой дымкой. Он поднял череп, впился в меня взглядом горящих пурпурных глаз – те же глаза смотрели на меня с морды одержимого гуля в туннеле – и захохотал.
Рана на животе запылала как дорожка подожженного пороха.
Я проснулся, крича от боли, дрожа и обливаясь потом. И понял, что нахожусь в какой-то странной комнате.
– Тоже? – спросила Мэг.
Она стояла рядом с моей койкой и, высунувшись из окна, копалась в ящике с цветами. Сумочки у нее на поясе были набиты луковицами, пакетиками с семенами и садовыми инструментами. В грязной руке было зажато полотенце. Дети Деметры. Они где угодно будут играть в грязи.
– Ч-что происходит? – Я попытался сесть, и это было ошибкой.
Рану на животе и правда мучительно жгло. Посмотрев вниз, я обнаружил на животе повязки, пахнущие лечебными травами и мазями. Значит, я уже побывал в руках у целителей лагеря – но тогда почему же мне так больно?
– Где мы? – прохрипел я.
– В кофейне.
Даже по меркам Мэг это утверждение было абсурдным.
Тут не было ни стойки, ни кофемашины, ни бариста, ни вкусняшек. Это была квадратная комната с белеными стенами, двумя койками, стоящими вдоль стен друг напротив друга, и открытым окном в стене между ними. В дальнем углу я заметил люк в полу и понял, что мы на верхнем этаже. Это было похоже на тюрьму, но на окне не было решеток, да и койки в тюрьме поудобнее. (Да, я знаю, о чем говорю. Изучил этот вопрос вместе с Джонни Кэшем[10] в тюрьме Фолсом. Но это долгая история.)
– Кофейня внизу, – объяснила Мэг. – А это свободная комната Бомбило.
Я вспомнил двухголового бариста в зеленом фартуке, который хмуро смотрел на нас на Виа Преториа. Интересно, с чего это он раздобрился и решил нас приютить и почему легионеры поселили нас именно здесь.
– А почему…
– Лемурийские пряности, – сказала Мэг. У Бомбило есть их запасы, а целителям они нужны для твоего лечения. – Она пожала плечами – мол, целители, что с них возьмешь! – и снова принялась сажать луковицы ирисов.
Я