не известен ход судьбы моей.
Я верю в человека, словно в чудо,
Но знаю: где-то есть и мой иуда,
И для меня рожденный фарисей.
Свершится час и станет жизнь горька.
Но я его узнаю, лицедея, —
Он может быть в одежде фарисея,
И может быть в плаще ученика.
«Понимаете – какие чудеса!..»
Понимаете – какие чудеса!
С человеком говорит человек,
Человек другому смотрит в глаза,
Словно он его не видел весь век!
Говорит слова, как будто поет,
Словно за руку по тропке ведет,
Словно манит за собою собой
В ту долину, где рассвет голубой,
Где не травы под ногами – шелка,
Где зеленая клубится река,
Где желания полны остроты,
Где доверием пропахли цветы!
Понимаете, какие чудеса!
Время, словно растворилось в словах…
Домики
Густеет сумрак за окном,
Сгорел закат, умолкли птицы.
Мой сын за письменным столом
Карандашом рисует дом
Огромный красный – в две страницы.
Здесь будут окна, здесь – труба,
Вот это двери, вот – крылечко,
Чуть косовато, не беда,
А вот ведро и в нем вода,
И клен, и тополь, словно свечка!
Всё! Дом готов! Пора входить.
Довольный сын глядит счастливо…
«Сынок, а можно мне спросить:
Кто в этом доме будет жить,
В таком огромном и красивом?»
«Здесь будут семеро козлят, —
Остановился ненадолго, —
Зайчата, трое поросят,
Здесь будет Гномик – друг ребят…»
«А где поселим злого волка?»
«А волку… выстроим вот здесь!»
И, карандаш сменив проворно,
Мой сын рисует черный лес
Сплошною лентой до небес,
И в том лесу домишко черный…
Ах, как легко – карандашом! —
И в то же время очень властно
Дитя за письменным столом
Всё злое гонит в черный дом
И доброе вселяет в красный.
Немое кино
На экране кино немое
С тихим снегом,
С бесшумными ливнями…
Белобрысый, с большой головою,
И глазами, как небо, синими
Мальчуган на скамейке в зале.
За спиной трещит аппарат…
На экране телеги с возами.
Бьются кони. Лавина солдат.
Губы в крике, растрепаны волосы!
Шла атака среди тишины,
Рвались мины, но не было голоса
У бегущих солдат, у войны.
Ах, зачем же кино немое!
Если б слышать – солдат кричит,
Если б слышать, как пуля воет…
Но экран всё молчит и молчит.
Лишь дороги тяжелые длинные,
Да повозок крутые горбы,
Да солдаты под тихими ливнями
В землю падают словно снопы.
Годы шли и мечта позабылась.
Ах, какая обида…
Смешно.
Но