секторов. Надо завтра попробовать выяснить, в чем дело…
А сейчас надо идти к градоначальнику, ну, не мог он человека старше себя, даже за глаза, по прозвищу называть. Максим Дмитриевич сидел за столом, взгляд устремился в монитор: – А, Иван, проходи – садись, – стул был неудобным и очень жестким, что бы Ромалыч и его не спер, стул был привинчен к полу, почти вплотную к столу.
– Я тут как раз про твою подружку Северову думал: ни одного взыскания, ни одного нарушения дисциплины, ни разу даже не пыталась увильнуть с обязательных лекций, записана в музыкальную школу, посещает лекции риторов, время от времени помогает сиротам. К тому же – это дочь моего друга и сослуживца и сама еще почти ребенок. И как-то так вышло, что она вдруг, в один момент стала: сектантским пропагандистом и чуть ли не организатором беспорядков в полисе. Вот скажи мне ты сам – то в это веришь?
– Нет, – честно признался Иван, в Яне он не сомневался. На счет подружки, это, конечно, градоначальник, пожалуй, переборщил…
Отец Яны, которого она очень любила, сгинул в схватке с проклами – нет, не могла она перейти на их сторону.
– Знаешь где она?
– Нет, – Иван снова не соврал, он понятия не имел где сейчас Северова.
– Ты же понимаешь, что то, что Яна сама еще почти ребенок – ни как не говорит в ее пользу, проклы промывают людям мозг, и те могут начать действовать в интересах секты, не зависимо от возраста. К тому же детей реже подозревают… – Иван кивнул.
– Ну, а с другой стороны, почему Матильда – женщина не глупая и не плохо образованная, пытается во всем обвинить именно Северову? Ни кого-нибудь другого, а именно Яну? – Вот оно! Любимый прием градоначальника – противопоставление. Этот разговор может продолжаться хоть до следующего утра. Максим Дмитриевич будет бесконечно противопоставлять одно – другому. До тех пор пока Иван сам не запутается в собственных ответах и не начнет сомневаться в очевидном.
– Не знаю, я и сам об этом думал, но ни к чему так и не пришел. Яна – самая обычная девушка, – Иван хмыкнул.
Градоначальник внимательно смотрел на него: – А не пытаешься ли ты ее выгородить?
– Ни чего не знаю, – так он ему и сказал, что он на самом деле думает.
– Ну, ладно… – это такой прием что ли?
Градоначальник достал из стола плотный, перемотанный в десять слоев скотчем, пакет из бумаги и положил его на стол, рядом с Иваном: – Поедешь в Ясногорск, пакет передашь лично Анч…, – он откашлялся. – Льву Тимофеевичу лично. Отвечаешь головой: пакет из рук не выпускать, в случае опасности – уничтожить. Там подождешь его ответа. Поедешь с моим помощником – Монахом. – Его звали то же Максим, они с Иваном, примерно, ровесники, оба воспитывались в детдоме. Максим задирал Ивана все детство: не давал прохода, огрызался, правда, потом признался, что вел себя так из завести. Ивана навещал дед, иногда приносил не большие подарки, угощал конфетами всех детей в детдоме и хотел забрать внука домой, но жил он один, было ему уже за