с периной казалось жёстко и очень жарко. Вначале попросил, чтобы на меня дули. Бабушка стала дуть, а мама взяла полотенце и начала махать надо мною, спрашивая:
– Ну как, тебе лучше?
– Нет, мама, мне как-то не так. Как будто всё мешает и жарко очень.
Тут вмешалась бабушка, она пощупала мой лоб и сказала маме:
– У него жар начинается, я платком своим головным пока помашу, а ты сбегай, в холодной воде намочи полотенце и положи ему на голову.
Полотенце быстро становилось теплым, и они стали мочить два полотенца и по очереди прикладывать их мне к голове и на грудь. Дедушка принёс ведро колодезной воды холодной и поставил его прямо у кровати. Он всё это время то заходил в хату, то выскакивал на улицу, посмотреть, не привез ли Гришка фельдшерицу.
Мне становилось всё жарче и жарче. И я опять заплакал, упрашивая маму:
– Мамочка, можно я на доливке лежать буду? Там не так жарко и простыни не будут прилипать ко мне.
Услышав это бабушка, вдруг тоже заплакала и запричитала:
– Ой, лышенько, это ведь только перед кончиной люди просятся на землю их уложить. Ой, лихо, какое! Что же ты это удумал, внучечёк?
– Ну, что Вы такое говорите, мамо, – сердито возразила мама, – у него просто от пота постель стала сырая, вот он и просится на доливку!
– Дал бы Бог, что бы так оно и было, – продолжая всхлипывать, закивала головой бабушка, при этом быстро сняла с лавки половичок и постелила его перед столом-угольником, над которым висела большая икона. Не вставая с колен протянула руки к маме и скомандовала:
– Давай его сюда положим перед образом Богоматери и молиться будем о здравии его!
Мама подхватила меня двумя руками за спину и ноги, и они вдвоём уложили меня на половичок.
– Только я никаких молитв, кроме «Отче наш», не знаю же, – смущенно призналась мама.
– Ну, ты молись как получится, проси Заступницу за сына своего, и полотенца меняй, а я молитвы, какие знаю, читать буду, – ответила бабушка. Она, не вставая с колен, повернулась к иконе, стала размашисто креститься, кланяться до самой доливки и что-то шептать. Мама тоже шептала слова молитвы, но молилась не на икону а наклонившись ко мне.
На мгновенье бабушка остановилась, повернулась ко мне и посоветовала:
– А ты бы тоже помолился, ведь «Отче наш» я и тебя выучила, вот и помолись, попроси Боженьку помочь тебе пережить такое лихо.
– Ой, бабушка, у меня ничего не получится. Да мне и дышать плохо становится, меня наверно пчелы и во рту искусали, когда я кричал там на пасеке. И теперь у меня всё там распухает.
В это время в хату вбежала запыхавшаяся Полина Артёмовна и сразу же спросила:
– А почему он на земле лежит?
– Ему на кровати было жарко и потно, вот мы его и переложили, – ответила мама. – Что, нужно обратно переложить?
– Нет, никуда перекладывать не будем, – решительно заявила бабушка. – Вы теперь своим делом занимайтесь, а я помолюсь над ним во спасение.
– Полина