Распахнул створку. Ударило табаком – внизу отдыхали, не успев устать, рядовые правоохранители, и осенью – так всегда пахнет перед дождём. А я зонт не взял. Потому что чёртова ведущая не сказала о погоде.
– Как Валентина? – я сел напротив подполковника, закинул ногу на ногу и взял газету.
Перерождать ранний монолог в диалог не имело смысла. Я знал все ответы. Знал сразу. Просто не сдержался. Не люблю, когда не по-моему. Предпочитаю доносить до людей свою нелюбовь.
– Суставы не крутило? – я перевернул страницу местной прессы.
Начальник, не моргая, смотрел на меня. Наверное, мог испепелить газету. Но наше СМИ и не такие взгляды выдерживало. Чего стоит вот эта заметка о городском благосостоянии, что настолько выросло, ажно в Европе видать. Как не запрокидывай головы, а в ихнем союзе призрак нашего не найти. Есть хоть один памятник Ленину? Хотя бы бюст? Нет? Вот вы лохи!
– Думаешь, будет дождь? – проскрипел он сквозь зубы.
– Да похоже на то.
– Крутило, – подполковник тяжко вздохнул. – Всю ночь крутило. До утра глаз не могли сомкнуть.
– Какое совпадение. Я тоже.
– Миша, – примирительно начал Бык.
Перевернул страницу. Целая полоса отведена даме-врачу, что настоятельно рекомендует не употреблять в пищу иностранное мясо. Видите ли заграничных кур содержат в плохих условиях, кормят всяким мусором. Варвары, одним словом. Забавно. Дикий народ. Вот у нас каждая несушка собственные апартаменты имеет. Ест исключительно чёрную икру и витамины. Много витаминов. Приложи наш омлет к больному месту, и о недуге забудешь навсегда. Как и о втором смысле «здоровый» в отношении своей личности.
Оправдания Теплова проигрывали статье вчистую. В состязании двух бюджетников победу одержали мигалки с красным крестом. И чёрным, подаренным всей системе правительством. Я подождал какое-то время ради условного приличия. Поднялся. Начальник сидел, облокотившись на стол. Руки сжаты в кулаки до белых костяшек. Я приветливо кивнул и вышел. Надо найти мальчишку. Остальное неинтересно.
Весь отдел занимается поиском родни погибшей. Для каждого сотрудника раскрыть это преступление – дело чести. Да-да, я видел своими глазами, как их переживания падают вонючими окурками в заменяющее урну ведро – символ их доблести. Кривая жестянка – апофеоз морали.
Спустился вниз. Подошёл к машине. Навстречу выскочил Карапетяныч:
– Михаил Алексеевич, а я вас жду!
– Порадуй.
– Не могу, – воришка жалобно развёл руками. – С вашими приметами никого. Никогошеньки. А я хорошо искал. Честно. Скажете, продукты вернуть?
– А они остались?
– Я немного оставил. Не всё съел. Скажете принести?
– Скажу садись, поехали, обновим твой холодильник. У тебя же есть холодильник?
– Есть, – изумлённый Карапетяныч плюхнулся на пассажирское. – Наш, советский. Комендант общежития подарил.
– Какой добрый