в стране. Здание, пусть и не старинного образца, имеет некоторую архитектурную ценность как минимум для жителей города. Это монументальная постройка начала двадцатого века с толстыми стенами, высокими потолками. Со стороны оно представляет собой куб безо всяких изысков и, наверное, оттого выделяется на фоне современных европейского вида красавцев-домов. Библиотека вмещает несколько книжных залов, компьютерный комплекс для изучения электронных материалов и вообще со свободным доступом в Интернет для желающих, оборудованный конференц-зал и даже библиотечное кафе. Про него стоит сказать отдельно. Здесь мы с Луизой познакомились, но и само по себе оно заслуживает должного описания.
Наше кафе – это шесть столов и стойка вдоль окна на четыре персоны. Здесь, конечно, любят обосноваться блогеры. Подруга моя беззлобно, но с постоянством швейцарских часов, подшучивает над ними. Слева от себя они кладут шапку, справа ставят стакан с напитком из серии авторских, посередине всей этой композиции располагается сам «младший брат» журналиста. Переписывается с кем-нибудь, фотоснимки редактирует, возможно, даже по-настоящему работает.
Интерьер заведения меняется по настроению управляющего. То лаконичный чёрно-белый минимализм, то вдруг яркие скатерти: жёлтые, малиновые, проникнутые духом 60-х, нашёлся у них и проигрыватель для грампластинок. Обычно играет лёгкий джаз.
В день нашего знакомства шёл дождь, и время было такое, когда кафе пустует: дообеденное. Обстановка, проникнутая вчерашним днём, требовала замены. Тёмно-коричневые в клетку скатерти, изображение танцовщиц кардебалета на стенах – всё походило на следующий после праздника день, тусклый и замерший. Впрочем, то, что творилось за окном, было ничем не лучше. Будто пересадка в путешествии, когда остаётся только сидеть и ждать.
Помню, как это было. Передо мной чашка остывающего бульона. Пытаюсь читать – не могу сосредоточиться. Тогда чуть разворачиваюсь и замечаю сбоку (буквально через столик) девушку. Обычно не люблю таких, готовых вот-вот расплакаться. Но эта отличалась. Слёзы, вызванные скорее силой, нежели банальной слабостью. (Впрочем, и слабость не так обыденна и понятна, как порой кажется). Когда не нужен зритель. И она, эта девушка, не ждала утешения. В тот момент я понимаю: ни один человек не смог бы сказать ей чего-то успокаивающего, потому что не столько слова, сколько сам утешитель стали бы лишними.
«Что ей сделалось, – думаю я. – Мимо скольких вещей до этих слёз она смогла пройти мимо».
Губы девушки сжаты в упрямую линию, а глаза полны слёз. Нежность, оберегаемая силой. Не знаю, чего мне хочется: близости с ней или дружеского участия. Она вся контраст. Произведение искусства. Худая, как балерина. В лосинах, чёрном топе, поверх которого надет большой не по размеру свитер. Изящная, даже артистичная, и такая простая в своём неприкрытом побеге. Если положу руку на её плечо, то сдержусь ли от того, чтобы не коснуться губ?
Я смотрю на незнакомку. Неожиданно чувствую на себе чей-то взгляд, и замечаю Луизу!.. Она смотрит на неё, на меня. И будто