и так к вам в нахлебники набиваться, – Данила достал кисет, принялся, было, крутить самокрутку. – Или в примаки. Зима на пороге, а нам работа не светит в ближайшее время. Нет работы, нет и хлеба, вот такая жизнь.
– Чего ж так? – спросила Глаша. – А винокурня? А конюшня пана Буглака?
– Да-а с новым управляющим поговорили по душам, – Ефим не стал раскрывать весь разговор с панычом, отделался намёком. – Дорога к пану заказана, вот так-то вот.
– Вы уже успели поговорить с Семёном Казимировичем? – в глазах Марфы мелькнуло удивление, больше похожее на испуг. – И что вам этот чёрт плюгавый сказал?
От Ефима не ускользнуло выражение лица девушки.
– А ты чего испугалась-то, а, Марфа?
– Он прохода нам не даёт, – на помощь сестре пришла Глаша. – Как не стало управляющего Функа Рудольфа Францевича, так этот появился, и норовит к нам пристать.
– Прямо напасть на нашу семью эти Буглаки, – Марфа всхлипнула, приложила кончик платка к глазам. – То мамку с папкой, то до нас уже добрались, сволочи окаянные.
– Ага, прохода не даёт. Уже боязно одной в лес выйти: вдруг чёрта этого плюгавого повстречаешь? – Глафира расплакалась вслед за сестрой. – А заступиться за нас некому. Он знает, вот и пристаёт.
В избе наступила тишина, только слышно было, как всхлипывают девушки да шмыгают по-детски носами.
Парни сидели, наклонив головы. Данила крутил в руках незажжённую папиросу, Ефим мял шапку. Через открытую форточку доносилось чирикание воробьев, не ко времени пропел петух.
– Слышишь, Данилка? Пойдём-ка выйдем, – дернув за рукав друга, Ефим поднялся из-за стола. – Вы нас, девчата, извините, мы сейчас.
Вышли во двор, Данила сел на чурбачок, на котором колют дрова, принялся прикуривать. Ефим остался стоять, крутил головой, осматривал постройки, чистый, ухоженный двор, покосившийся плетень своего огорода.
– Молодцы девчонки, честное слово, молодцы! – восхищённо произнес Гринь. – Одни, без мужской руки, а как содержат всё. Молодцы!
– И без тебя знаю, что хорошие девчата, что и говорить. Так чего ты сказать хотел, Фима?
– Помнишь наш разговор, когда на дрезине ехали? Может, давай предложим соседкам замуж выйти? Чего тянуть? Мы же не бирюки.
– Как это? Без сватов?
– А что? Не сваты жениться собираются, а мы.
– Гм, надо подумать.
– А что тут думать? Всё равно жениться пора, а тут такой случай. Вот сейчас зайдём и предложим девчатам. Я – Глашке, а ты – Марфе.
– А свадьба?
– Да какая свадьба! Тут работы нет, не знаешь, как зиму встречать, мы и так как в примаки пристаём. И в кармане вошь от безденежья повесилась, а ты – свадьба! Неужто расходы на девчонок возложим?
– Ох, Ефим Егорыч! Боязно как-то. Да и неудобно вот так, сразу, в первый день.
– Ничего, Данила Никитич, на этом мир держится. И тянуть не след.
– Ну, чему быть, того не миновать! Пошли! Только я чуток наливочки ещё выпью. Для смелости.
– Не похоже на тебя, чтобы ты дрейфил,