станут трое. Все трое повторили свои давешние слова: расспрашивал про топор, просил подержать, потом вдруг схватил оружие и ударил.
– Спрашивал ли перед тем имя убитого?
– Да, да, спрашивал, – согласились видаки.
– Что тот ответил?
– Дак… Клеркон он… Так и сказал, что Клеркон… – мужики привычно полезли пятернями в затылки под шапки.
Князь усмехнулся:
– Кто ведает, что за человек Клеркон?
Видаки мало что знали, сказали, что эст, привез товар, а так больше ничего.
– Что за товар?
Снова жали плечами:
– Кое-чего… челядь… как всегда…
– Откуда челядь брал, не сказывал?
В толпе даже засмеялись: что, князь не знает сам, откуда эсты челядь берут? Лодьи чьи-нибудь грабят! Владимир кивнул:
– Так и есть, грабят. А тех, кто против них не поддается, убивают. И тех, кого продать дорого нельзя, тоже…
Собравшиеся люди не понимали:
– Дак… все так…
Голос князя вдруг загремел на весь двор:
– А у Олава эст Клеркон убил кормильца Торольва! Топор его забрал и перед всеми похвалялся, что хороший топор!
Кто-то тут же вспомнил:
– Да, даже перед мальчишкой похвалялся, как убил какого-то скана… и топор хвалил…
Другой горячо добавил:
– Да не какого-то, а Торольва, стар, мол, чтоб продавать, только оружие при нем и было хорошее!
Раздались голоса:
– А мальчишка и впрямь Торольвский?
Олав не выдержал:
– У Торольва здесь и сын есть, Торгильсом зовут. А я мстил!
Точно как чуть раньше нападала, теперь толпа горячо поддерживала юного мстителя. Князь слушал, как стоящие на дворе кричат:
– Правильно, что убил!
– За кормильца мстил!
– Право имеет!
Дав страстям разгореться заново, Владимир спросил, с трудом перекрикивая галдящих новгородцев:
– Сбирать ли вече, чтоб решать про виру?
– Какую виру?! – почти возмутились люди. – Правильно убил! Нет на нем вины!
Нашелся только один сомневающийся:
– А чем докажет, что Торольв его кормилец?
Князь показал на Сигурда:
– Олав его племянник, пусть скажет, как нашел мальчика.
Толпа затихла, ожидая рассказа, такое случалось нечасто, это не украденная с чужого двора коза и даже не жестокая драка норманнов. Здесь было чему посочувствовать, а значит, долго будет о чем пересказывать пропустившим такое событие. Сигурд почувствовал момент и подробно изложил внимающей толпе подробности душещипательной истории. В одночасье Олав превратился в героя, теперь его поддерживали уже все стоявшие с открытыми ртами перед княжьим теремом новгородцы.
Пока Сигурд рассказывал, князь раздумывал о своем. Теперь скрыть Олава будет невозможно, что даст ему присутствие возможного наследника огромных владений? Поразмыслив, решил, что многое. Норвежский Харальд Серая Шкура не столь хорош даже для своих. В Варяжском море покоя никогда не было, если воспитать Олава, как своего сына, то позже он сможет отблагодарить,