этими словами Виллем снял с пояса увесистый мешочек с золотом и отдал кучеру.
– Но мой король! – возразил было Лукас, которого сильно потрясла просьба его величества.
– Сделай, как я тебе говорю, мы на тебя надеемся…
Эйлис смотрела на растерянного мужчину умоляющим взглядом. Лукас колебался, но потом понял, что другого способа спасти наследника нет, и произнес:
– Хорошо, ваше величество, я позабочусь о маленьком принце…
Младенец проснулся и теперь смотрел на мать своими большими голубыми глазами. Казалось, он пытался запомнить ее лицо, которое ему, возможно, больше не суждено будет увидеть. Несчастная женщина, с залитым слезами лицом, поцеловала сына, осторожно вынула из крохотных пальчиков каштановую прядь своих волос, которую младенец стискивал, словно понимая, что расстается с матерью, и нехотя передала его в руки мужа.
Сердце Виллема разрывалось. Со всей любовью смотрел он на это крохотное создание, закутанное в пеленки. Он накрыл своей большой рукой головку сына и поцеловал его в лоб. Мысленно отец попрощался со своим мальчиком, затем передал «кокон» из пеленок Лукасу, снял с шеи медальон, украшенный ярко-зеленым изумрудом и надел его на малыша.
– Ступайте, – сдавленным голосом произнес несчастный король, затем вскочил в повозку и хлестнул лошадей кнутом.
Лошади рванули с места, и повозка понеслась прочь. Королю стоило неимоверных усилий не оборачиваться – боль расставания была невыносима.
Старый слуга, крепко прижимая к груди драгоценный сверток, поднял руку, как бы благословляя несчастных и желая им скорее добраться до безопасного места. Какое-то время он смотрел в ту сторону, где скрылась повозка и клубилась пыль от ее колес. Затем, тяжело вздохнув, он взглянул в безмятежные глаза ребенка и, не теряя больше ни секунды, поспешил скрыться от приближающихся преследователей.
Оставив сына с кучером, Виллему вскоре пришлось оставить и Эйлис. Он знал, что Брейден не посмеет убить королеву, иначе не видать ему трона.
Эйлис всеми силами пыталась убедить мужа не оставлять ее – она разделит судьбу мужа, какой бы та ни была, с радостью, ведь она так любит его! Но Виллем настоял на своем, говоря ласковым голосом, что если что-то случится с ним, у Киана останется хотя бы мать. Они оба плакали, держа друг друга в объятиях, понимая, что, скорее всего, видятся в последний раз.
В этот момент, король думал лишь о спасении сына-наследника и любимой жены, а королева – о том, что в один день она теряет двух самих любимых людей на свете. Наконец, отстранив от себя заплаканную жену, Виллем отвязал коня и умчался верхом, скрывшись за поворотом.
Вскоре появились первые всадники… Они окружили повозку, в которой, безучастно сложив руки на коленях, сидела королева. Один из них спешился, подошел к ближе и, поклонившись Эйлис, протянул ей руку:
– Миледи, я прошу вас вернуться с нами в Конкайден.
Не обращая внимание на протянутую руку, королева молча спустилась на землю. Ее усадили на коня впереди