началась, но солнечные лучи заливали всё вокруг ярким, тёплым светом. Снег уже растаял и только с крыш оживлённо капала капель. Весело щебетали птицы, а прохожие, расстегнув куртки, спешили по делам, как бы не замечая изменений погоды.
Набросив спортивный костюм, Саша занялся утренней гимнастикой. Он размял руки, плечи, корпус, а затем взялся за гантели. Почувствовав в руках их тяжесть, он проделал полный комплекс силовых упражнений, затем принял душ и уже одеваясь, вспомнил о том, какой у него сегодня ответственный день.
Весёлая, буйная юность уходила в прошлое, уступая место мужской зрелости.
Предложение, которое вчера Виноградов сделал Ирине, было не шуткой, а тщательно продуманным шагом. Он давно уже жил самостоятельно и привык отвечать за свои поступки.
Проблемы, которые возникали за эти годы были не то, чтобы сложными, но скорее необычными для молодого человека. Так Александр убедился в том, что мытьё посуды после еды является неприятным, но необходимым делом, ему также стало известно, что стирка белья, без стиральной машины, наводит на грустные мысли, а пришивание пуговиц к верхней одежде может серьезно испортить настроение.
Тем не менее, освоив премудрости быта и научившись готовить еду, Виноградов стал совершенно самостоятельным человеком, а встретив Ирину, он понял, что созрел для семейной жизни. Над будущей семьей не висел дамоклов меч разлада из-за бытовых вопросов, так как Александр был готов во всём помогать жене.
Стоя перед зеркалом и завязывая галстук поверх белоснежной рубашки, Виноградов думал о предстоящей церемонии в ЗАГСе и непроизвольно улыбался. Он нравился себе сейчас: такой молодой, красивый, здоровый и чувство гордости за то, что его полюбила такая славная девушка как Ирина, переполняло его.
Решив сперва заехать в институт, чтобы узнать результаты съёмок курсовой работы, Виноградов вышел из дома. Яркое, весеннее солнце, пробиваясь между облаками, слепило глаза и он надел тёмные очки в тонкой, металлической оправе. Эти очки были его гордостью, так как их подарил профессор Белгородов за лучшую съёмку этюда освещения. Среди студентов ходили слухи о том что профессор снимал все свои фильмы именно в этих очках и тем почётней был этот подарок.
Уже через полчаса Виноградов был в институте. Он подошёл к творческой мастерской и осторожно приоткрыл дверь. В полутьме аудитории светлым пятном маячил киноэкран, напротив которого был установлен проектор. Профессор Белгородов громко и язвительно комментировал изображение:
– Нет, вы только посмотрите на это лицо, это же просто размытое пятно, а не лицо красивой актрисы. А что это за фон, это же тёмный лес, а не городской пейзаж! Нет, дорогие мои, так снимать нельзя! Язык на экран не повесишь и зрителю ничего не объяснишь! Изображение должно быть чётким, ясным и красивым! Этому я и пытаюсь вас научить!
– Витольд Константинович, разрешите войти, – робко спросил Александр.
Профессор, резко повернувшись от экрана, с удивлением взглянул на него.
– Виноградов, я не верю своим глазам, неужели вы