меня и рассматривают как картинку с выставки, а чтоб в душу заглянуть так ни одного нет. У любой замурзанной девчонки поклонников больше чем у меня. И мне иногда кажется, что за неделю любви и счастья я отдала бы всё своё благополучие, красоту, удачу и спокойствие. Только неделю счастья и не надо мне больше ничего.
– Всё у вас ещё будет, Наташа, – сказал Виноградов, ласково поглаживая девушку по плечу. – И радость, и дружба, и успех, а уж если будет любовь, то такая светлая и чистая, как горный родник.
– Вы такой добрый, Саша. Я вам очень благодарна за поддержку, – сказала Наташа и улыбка осветила её заплаканное лицо.
Они вышли из кафе. На улице потеплело и пошёл снег. «Ниссан» одиноко стоял на обочине дороги. Виноградов галантно открыл дверцу машины и Наташа быстро забралась внутрь. Поворотом ключа он завёл мотор, нажатием педали добавил ему оборотов и машина ответила радостным пофыркиванием, как любимый пёс, которого хозяин погладил за ухом.
Машина на высокой скорости неслась по Дмитровскому шоссе. Высокие, снежные сугробы залегали по обеим сторонам дороги. Вокруг громоздились многоэтажные дома, сверкая сотнями окон, а в витринах филиала «Детского мира» кукольные персонажи мультфильмов смотрели им вслед большими, застывшими глазами.
– Наташа, вы начали рассказывать о своей работе в авиации, – обратился к девушке Виноградов, продолжая внимательно следить за дорогой. – Это нужно было для роли или просто потянуло вдаль за романтикой?
– Вероятнее всего и то, и другое, – девушка прикрыла лицо пушистым мехом.
– Хотелось испытать что-то необычное, оторваться от всего привычного, попытаться взлететь, что ли!
Наташа посмотрела в окно, пытаясь узнать то место, где они сейчас проезжают, а затем продолжила:
– Я прошла в Аэрофлоте краткосрочную подготовку, не без помощи отца, конечно. Получила лётную форму и в путь!
Должна сразу заметить, что это не работа, а сплошная нервотрёпка. Мало того, что я трусиха и каждый вылет был для меня испытанием, так ко всему ещё и ответственность за безопасность пассажиров и культуру обслуживания.
И когда однажды у одного из них пропал в багаже здоровенный, тяжёлый баул, мне стало плохо – какая уж тут культура! Хорошо ещё, что нормальный мужик попался. Он мне по секрету сказал, что в багаже были арбузы и дыни.
Экипаж самолёта пообещал ему привезти из Ташкента в два раза больше арбузов и в три раза больше дынь, только бы сохранить незапятнанной репутацию Аэрофлота.
Впечатлений было масса и много было знакомств, большей частью приятных, но бывали и тяжёлые моменты, когда уставшая за лётный день, ты катишь тележку по узкому проходу и с вымученной улыбкой предлагаешь пассажирам бутерброды, конфеты и воду, а какой-то толстый боров с восточными усами на расплывшемся лице, притянув за руку, начинает шептать тебе гнусные предложения. Противно!
Наташа грустно улыбнулась и её бледное лицо, с широко раскрытыми глазами, стало печальным.
– Саша, дайте мне пожалуйста ещё одну сигарету и