тоже придирчиво оценила внешний вид подопечной и одобрительно кивнула:
– Прекрасно, Александрина, – потом порывисто обняла: – я буду надеяться, что ты все же вернешься!
Девушка быстро спустилась по лестнице, огляделась, едва не свернула привычно к дортуарам. Но нет, швейцар, почтенного вида отставной военный, с поклоном распахнул перед нею входную дверь:
– Всего доброго, госпожа Александрина, – сказал он.
Лину отчего-то морозом продрало по коже от этих слов. Глаза, непривыкшие к солнцу, сразу прищурились, слишком теплый и ароматный воздух ворвался в легкие, а уличный шум заставил покачнуться. Она успела позабыть, что на здании Школы лежит полог, защищающий воспитанниц от воздействия внешнего мира. Нет, она бывала на свежем воздухе – каждый вечер, перед ночной сменой гуляла в саду, но сад тоже был прикрыт от всего и еще эти люди… Множество незнакомых людей шли мимо, разглядывая опрятную коляску с гербом Школы. Кое-кто осмеливался смотреть прямо на нее, а какой-то расфранченный молодчик одобрительно хмыкнул, оценив взглядом тоненькую талию, затянутую в строгий корсет.
Девушка рассердилась. Невидимый шлейф за ее спиной распахнулся и начал скручиваться, разгоняя чувствительных к проявлению магии птиц. К счастью, в этот момент ее снова отвлекли: кучер распахнул перед ней дверцу коляски, а служанка вынесла саквояж и не слишком почтительно бухнула его на специальную полку. Лина выдохнула, закрыла глаза, возвращая себе концентрацию, и как молитву повторила про себя:
– Это недолго. Я скоро вернусь.
Потом девушка села в экипаж, и постаралась увидеть в окружающем ее сияющем солнечном дне что-то хорошее. Высокое синее небо, яркое солнце. Ей тепло, она удобно сидит и с интересом сама разглядывает толпу. Оказывается, она уже очень давно не выходила в город. Правда, иногда в выходной она добиралась до книжной лавки, но вечером обычно было тише. Кроме того, в таких выходах, по традиции, ее сопровождал школьный слуга, или рядом шла парочка немолодых преподавательниц, увлекающихся сентиментальными романами. А теперь она одна днем едет в незнакомое место…
Александрина поежилась и с удивлением припомнила, что когда-то она любила бывать в толпе, гулять подпрыгивая по широким городским улицам, глазеть на витрины, есть мороженое, сладко облизывая пальцы. Когда она успела стать такой нелюдимой? Теперь прохожие вызывали у нее лишь беспокойство, а некоторые и раздражение. Куда интереснее было играть с монстрами, бродить в чужих снах и пить чай с госпожой Мафалдой, слушая ее рассказы о придворной жизни.
Директриса мало рассказывала о себе, зато со вкусом давала краткие и емкие характеристики многим придворным. Она откуда-то знала множество забавных анекдотов про известных лордов и леди, регулярно появляющихся на страницах газет. Нет, юным воспитанницам Школы газеты, конечно, не давали, зато классные дамы любили за вечерним чаем пошуршать остро пахнущими краской листами, а затем обсудить свежие новости.
Отвлекшись