Он смахнул с бровей капли, подхватил с мостовой Улику и стал, судорожно дергаясь, отползать назад. Попутно он пытался разглядеть, что же так взбудоражило кошачьих, что они вмиг забыли про ценную добычу?
Первая женщина-оборотень продолжала стоять посреди улочки, выгнув спину и душераздирающе шипя. Вторая прижалась к тротуару, готовясь к прыжку. А их загадочный противник находился в тени подъездного козырька, и Кетгуту так и не удалось определить – кто же это.
Впрочем, теперь для него главное было: поскорее слинять от осатаневших кошек-переростков.
Добравшись ползком до угла, Кетгут вскочил на ноги, чувствуя, как саднит окровавленный бок, и попятился назад, продолжая смотреть на вздыбленные спины оборотней.
Из переулка донесся рык и грохот. Что-то полыхнуло, высветив на мгновение каждую капельку, несущуюся с серо-синего неба. Возле подъезда замелькали кошачьи зубы вперемешку с конечностями какого-то существа. Куски шерсти полетели в разные стороны вместе с кровавыми брызгами…
Уже когда завеса ливня практически скрыла от его взора сцену смертельной схватки, второй раз полыхнуло. На этот раз вспышка сопровождалась оглушительным хлопком и ударной волной, которая осязаемой линзой спрессовала влажный воздух.
Кетгута ощутимо толкнуло в грудь.
Рядом осыпалось на мостовую оконное стекло…
Дальнейшее уже мало его интересовало. Кетгут наконец нашел в себе силы повернуться к злосчастному переулку спиной и дать деру.
Изо всех оставшихся сил он помчался мимо запертых парадных дверей, закрытых ставен, зашторенных витрин и пестрых вывесок… Вода хлестала его по лицу, бросалась под ноги мутными лужами и цеплялась тугими потоками, выплескивающимися из изогнутых концов водосточных труб. Дыхание вырывалось из ноздрей неровными толчками, в покалеченных когтями кошки-человека ребрах пульсировала тупая боль. Если срочно не обработать опасную рану, через день-два она даст о себе знать воспалением или того хуже – гангреной…
Кетгут бежал прочь от жутких взглядов с изумрудными вертикальными зрачками. Взглядов, обладателям которых откуда-то стало известно про его дар… Уникальный, незаменимый, очень и очень неплохо оплачиваемый дар палача в мире, теоретически лишенном прелести насильственной смерти.
А упругий полупрозрачный комок Улики, которую Кетгут сжимал в руке, навязчиво холодил ладонь.
От него веяло смертью.
В кабинке застыли клубы ароматного дыма. Кетгут задумчиво разглядывал зыбкие сизо-синие образования, которые от любого волнения воздуха искажались и гибли. Даже от слабого человеческого дыхания.
Он медленно втянул фильтрованный молоком смог кальяна, выпустил из губ мундштук и покатал вкусный дым во рту. Потом осторожно вытолкнул его языком. Облако, замысловато кривляясь, перекатилось в пространстве и плавно соединилось с остальным призрачным нагромождением.
Красиво.
Похоже на дивный иллюзорный город, в котором все изменчиво, непостоянно.
Город ускользающего