уступа послышался легкий смешок. Я приподнялся на локтях, посмотрел в ту сторону, откуда раздался звук, и увидел белую женщину, одетую по александрийскому обычаю в платье, закрывающее грудь и руки. Грациозно покачиваясь, она подошла ко мне с таким видом, будто только что вышла из морской пены:
– А ты знатный пловец и счастливчик к тому же.
– Кто вы, госпожа?
– Госпожа… Ха-ха! Я Октавия, прислуживаю одному сицилийцу, торговцу шелком.
Я смотрел на нее как в тумане. Мне казалось, что я все-таки утонул и очнулся уже в другом месте. Но, осмотревшись по сторонам, обнаружил, что чайки по-прежнему реют над морем, а далекие постройки находятся на том же месте, где я видел их раньше. Легкий ветерок овевал меня, и я наконец пришел в себя окончательно. Что привело сюда эту служанку, которая таковой на самом деле совсем не выглядела? Запинаясь от волнения, я прямо спросил ее об этом. Женщина ответила совершенно серьезно:
– Меня послал Посейдон… Бог моря, который не дал тебе утонуть. Я одна из его нимф. Ха-ха-ха!
– Прошу тебя, перестань шутить.
– Не дуйся, южанин, я все объясню.
И Октавия рассказала, что часто приходит на это место, когда ее хозяин уезжает по торговым делам, забирая с собой всех домочадцев. В доме, кроме нее, остается только сторож, вечно сидящий у ворот. Октавия же любит приходить сюда, чтобы послушать море, потому что оно хранит много тайн. Глядя на волны, Октавия рассказала, что люди заглядывают в это место не часто, потому что здесь скалы, а возле самого берега – опасные водовороты.
– А-а, теперь я понял, что со мной случилось. А как ты догадалась, что я с юга?
– По твоему выговору. Я также знаю, что ты сейчас голоден, после такого-то купания. Пойдем, съешь чего-нибудь.
Я уже не помню, что ответил ей. Помню только, что умирал от голода, но еще больше от стыда. Октавия вывела меня из смущения, произнеся повелительно и в то же время мягко, как со мной прежде никто не разговаривал:
– Бери свою торбу, и пойдем.
И направилась к узкой расщелине между скал, а я, словно окаменевший, продолжал сидеть там, где сидел, уставившись на ее удаляющуюся фигуру. На вид Октавии было около тридцати, а может, сорока. Ее тело уже начало полнеть, но еще не утратило пластики. При ходьбе она покачивалась, будто дрожащая струйка дыма. Какой притягательно-соблазнительной казалась она! Интересно, Октавия нарочно пыталась произвести впечатление, или так выглядят все женщины в Александрии, подумалось мне тогда.
На этом я прекращаю писать. Воспоминания теснят мне сердце, тяжелеет голова, и перо валится из рук. Пока довольно того, что я успел записать этой ночью, продолжу на рассвете, если проснусь. Итак, я полностью закончил этот лист. Завтра придется начинать новый. На нем я запечатлею еще один поворот моей памяти, не прекращающей свое бесконечное движение по кругу.
Лист IV
Страсти и соблазны Октавии
Уже давно я люблю лишь то, что переживаю в себе самом. Мне нравится сплетать