одном своем пожилом воздыхателе, который приглашал её, Александру Фроловну и ещё кого-нибудь из наших к себе домой и закатывал лукулловы пиры, сам же в это время играл для них на фортепиано. Ну что ж, такова жизнь.
Кто-то, теперь уже не помню, кто именно, сосватал нам с Верой человека по имени Гарт Сергеевич. Он оказался славным дядькой лет пятидесяти, имел какое-то отношение к спорту, даже как-то раз отправил Веру в байдарочный поход под видом инструктора. Я даже не помню, какими книгами он интересовался, возможно, классическими детективами. Но самое главное, он приносил нам брагу хорошей очистки, которую наш 79-й Алик окрестил «гартовкой» и очень высоко ценил. Мы-то предпочитали «Болз» или чего полегче. Правда, «Болз» нам не очень часто доставался, зато «Арбатское» лилось рекой, потому что его каждую субботу приносил тот же Алик, тоже очень щедрый человек.
Глава 2. Галка «Сыр» и Алик Прохоров
Ну, вот, теперь надо рассказывать об Алике. Но для того, чтобы рассказывать о нём, надо сначала рассказать о Галке «Сыр», и это очень-очень длинная история.
С этой весьма экстравагантной дамой я познакомилась вскоре после моего прихода на практику. Галина Федоровна в то время работала в магазине уборщицей. Почему-то в первые дни моей работы там я её не видела. Вообще, чистоте в нашем магазине как-то особенного значения не придавали, а может быть, в эти дни убирался кто-то другой, уж и не помню. Короче говоря, в один прекрасный день заявилась перед обедом в магазин толстая неопрятная бабёха неопределенного возраста в каком-то засаленном черном пальто, с голубым полушерстяным платком на голове и в калошах, надетых прямо на шерстяные носки, которые в свою очередь были натянуты на чулки, перетянутые прямо над толстыми коленками круглыми резинками. На простецкой физиономии глазу, что называется, не за что было зацепиться: глаза голубенькие, простенькие, нос вроде бы курносый, рот обыкновенной, разве что зубов не хватает, щеки круглые, волосы жидкие, бровки тоже. Если бы она старалась казаться любезной или просто бы улыбалась, то она могла бы казаться обыкновенной, но приятной женщиной, без особых затей. Но в выражении её лица было что-то напористое, а в манере говорить – агрессивное, и я сразу заподозрила в ней некоторую недоброту. Со мной она даже не поздоровалась, с другими же здоровалась по-разному: с кем-то задиристо, с кем-то поприветливей, с кем-то даже высокомерно. В общем, такую тётю нельзя было не заметить.
Она наплюхала воды в ведро, вытащила его на середину торгового зала, принесла швабру и тряпку, но за мытье и не думала приниматься. Дождавшись, когда мы закроем магазин на обед, она вытащила из своей сумки какие-то фотографии, разложила их на прилавке и буквально приказала девочкам их рассматривать. Я не помню, чьи именно это были фотографии – конечно, какого-то артиста. Все девчонки посмотрели на них, поохали, повосторгались и отправились обедать. Мне вовсе не хотелось смотреть на эти фотографии, но я решила все же из вежливости посмотреть