электричества, водопровода, подвоза продуктов, уборки мусора… ничего.
Вроде советская власть и пыталась что-то организовывать… Но как? Или организуя террор против «врагов народа», на которых и возлагали ответственность за происходящее. Или создавая учреждения с невероятно раздутыми штатами. Там, где вполне справлялся один квалифицированный чиновник, теперь сидели десяти! пригретых «за происхождение».
Обычно горожане хотели попасть в советские учреждения: там давали совсем другой паек. Когда стало «некуда податься, если не в могилу и тюрьму, то на советскую службу»[31].
В Москве в апреле 1919 года по самой обеспеченной, «рабочей» карточке полагалось на день 216
грамм хлеба, 64 – мяса. 26 – постного масла, 200 граммов картошки. В июне этого же года – 124 грамма хлеба, 12 – масла, 12 граммов мяса. Иногда они не отоваривались, а уж карточки иждивенцев и «детские» не отоваривались практически никогда.
Так же становилось и во всех захваченных красными городах. В Клеве после полугода красного господства в 1919 г. взрослая женщина весила 39 кг.
Через месяц взятия красными Риги в том же 1919 г. на улицах стали подбирать людей, умирающих от истощения.
Одновременно в Риге ее властитель Стучка устроил в здании Дворянского собрания пышную свадьбу дочери, на которую съехались гости со всей России.
Во время приезда Троцкого в Московский университет (большевики ведь большие покровители наук) профессор Кузнецов сказал ему, что Москва «буквально вымирает от голода». Вспылив, Троцкий ответил: «Это еще не голод. Когда Тит брал Иерусалим, еврейские матери ели своих детей. Вот когда я заставлю ваших матерей есть своих детей, тогда вы можете прийти ко мне и сказать «мы голодаем»[32].
Считается, что Троцкий был совершенно равнодушен к нуждам еврейства и себя евреем не считал. Но этот случай заставляет как-то иначе взглянуть на вещи.
Зимой 1917–1918 годов из Петрограда бежало не меньше миллиона человек из трех миллионов прежнего населения. Десятки тысяч людей умерли от голода и холода в своих нетопленых квартирах. В городе не работала канализация и катастрофически не хватало дров для отопления.
У советского до мозга костей И. Бабеля сохранилось пронзительное описание: «Невский Млечным
Путем тек вдаль. Трупы лошадей отмечали его, как верстовые столбы. Поднятыми ногами лошади поддерживали небо, упавшее низко. Раскрытые животы их были чисты и блестели»[33].
Таков же Петроград в описаниях А. Блока: заваленный снегом, который некому убирать, обезлюдевший город. И по пустым улицам топают вооруженные матросы, из которого в ужасе убегает Христос[34].
Но в этом царстве смертоносного сюрреализма есть те, кому очень даже хорошо. По крайней мере 10 или 20 тысяч человек имеют особые «партийные» или «совнаркомовские» пайки. Иногда эти пайки еще называют и «кремлевскими». В партийный паек входило многое: и белый хлеб, и крупы, и овощи, и мясо, и молочные продукты. В каком бы развале ни находилось хозяйство