в тёмном закутке под лестницей, может стоять Ведьма. Она может быть там, может внезапно проступить белым свечением на фоне темноты, и, ласково улыбаясь, двинуться навстречу, протягивая ко мне руки.
Зачем-то ей нужно дотронуться до меня, но я знаю, что нельзя, нельзя ей этого позволить! Поэтому я стою, не дыша, и прислушиваюсь: вдруг какой-нибудь шорох подскажет мне, что она там, но слышу только бешеный стук своего сердца.
Кажется, чисто. Я осторожно прохожу мимо Динаркиной двери, делаю глубокий вдох и срываюсь с места, кометой пролетаю последний лестничный пролёт, со всей силы ударяю в одну дверь, во вторую, чтобы не смели меня задержать, и вылетаю на свет, оставляя белую тень позади.
Дверь хлопает за спиной, отрубая мои страхи. Солнце на мгновение ослепляет, и, как собака – радостно и горячо – дышит мне в лицо. И в этот же миг всё взрывается криками:
– Дашка!!! Дашка!!!
Динарка бежит мне навстречу, на весь двор горланя моё имя. Женька визжит и скачет от радости. Они налетают на меня, как настоящее цунами. Сквозь переплетение их рук я вижу Нурика. Он широко улыбается и машет мне, Андрюха сдержанно кивает, но я вижу по глазам, что и он мне рад. А позади них, держась за спинку скамейки, стоит Колька. Наши взгляды встречаются, он подмигивает мне, и от этого почему-то перехватывает дыхание. А девчонки хохочут, что-то кричат, душат в объятьях, скачут вокруг и тянут за собой. И лучше всего этого ничего не может быть.
Меня торжественно усаживают на скамейку. Динарка бесцеремонно толкает брата и плюхается рядом со мной, Женька – с другой стороны. Нурик смущённо, а Андрюха недовольно, сдвигаются на самый край скамейки вместе с шахматной доской. Фигуры падают, Андрюха тихо выругивается. Но я знаю, что он сердится не всерьёз. Он всегда такой, что поделать.
Девчонки смотрят на меня во все глаза.
– Когда ты приехала? – спрашивает Динарка.
– Вчера, – отвечаю я.
Колька так и стоит сзади, держась за спинку скамейки, и я лопатками чувствую его руки.
– И до сих пор не зашла ко мне! – возмущается Динарка.
– И ко мне! – передразнивая её тон, добавляет Колька.
Я оборачиваюсь. Он опёрся локтями на спинку скамейки. Его лицо совсем близко, и от его дыхания по шее бегут мурашки.
Неужели это наш Колька? Наш дворовый Колька –дурак? Я же его сто лет знаю! Но сейчас, когда он так близко, мне кажется, что вижу его впервые. Как он сумел так измениться за год?!
– Извини, – тихо отвечаю я Динарке. – Маму сегодня провожали, а потом бабушка…
– Ладно, ясно, – Динарка машет рукой и обнимает меня за плечи. Руки у неё длинные, худые и смуглые. Я на её фоне выгляжу бледной поганкой. Динарка всё знает про мою бабушку, поэтому не расспрашивает дальше. Не хочет меня смущать.
– А вы все давно приехали? – спрашиваю я, стараясь не отвлекаться на Колькино дыхание возле уха.
– Мы две недели назад, – отвечает Динарка, и Нурик одобрительно кивает.
– Я уже пять дней тут, – говорит Женька.
– Неделя, – коротко изрекает Андрюха,