и предупреждения со всего размаха заехала по его лицу своей сумкой.
– Идиотка! – заорал он, убирая руку, и схватился за руль, чтобы удержать автомобиль в своем ряду.
Машина слегка вильнула и восстановила траекторию движения.
– Остановись немедленно! – закричала я в ответ, но он опять проигнорировал мои слова.
Не знаю, что руководило мной в тот момент: инстинкт самосохранения, паника или что-то другое, но я стала колотить его сумкой со всех сил, что у меня были, мешая ему управлять машиной и вынуждая припарковаться. Конечно, мы могли врезаться в другой автомобиль и даже получить какие-то травмы, но это меня волновало меньше всего, я отчаянно хотела покинуть железный плен и вырваться на улицу подальше от этого придурка.
Сначала он пытался утихомирить меня, потом стал успокаивать, говоря, что сейчас остановится, но я колотила его до того момента, пока мы не прекратили движение и ручка двери не поддалась мне.
Мгновенно я вылетела из машины и как ненормальная побежала прочь, и только спустя пару минут отчаянного кросса я вдруг осознала, что мои вещи остались в багажнике его машины. Остановившись, я пару секунд размышляла, возвращаться мне обратно или распрощаться со своим чемоданом, но все-таки, решив, что проститься с множеством любимых и очень нужных вещей – это как минимум накладно и неразумно, я рванула в обратную сторону.
Я бежала сломя голову, натыкаясь на прохожих и умудряясь удивляться тому, что этот город еще не спал. Может, он состоял из одних туристов или сумасшедших авантюристок вроде меня?! В очередной раз натолкнувшись на кого-то, я услышала грубое:
– Ты что, офигела?!
Парень резко оттолкнул меня от себя и стал рассматривать запачканную обувь, а я, подняв на него возмущенный взгляд, сердито бросила ему:
– Придурок!
Он сощурился, и его красивое лицо исказила усмешка.
– Да ты не только слепая, но и бешеная!
Я думала, что то, что произошло со мной сегодня, – это предел неприятностей, положенных на мою долю за один час пребывания в новом городе, но не тут-то было. От его слов я мгновенно вскипела и едва удержалась, чтобы не влепить ему пощечину, но, на его счастье, я вспомнила, зачем торопилась, и, все еще пыхтя от злости, быстро пошла прочь, одарив его на прощание испепеляющим взглядом; но вслед услышала, как он противно смеется надо мной и повторяет «бешеная», и, в одну секунду вернувшись, все-таки влепила ему пощечину со всей злости, что клокотала внутри, пытаясь соответствовать его словам. Улыбка тут же пропала с его надменного лица, и он так взглянул на меня, что я сжалась и почувствовала, как моя смелость испаряется из моего организма и мне становится не по себе от этого свинцового взгляда. Он поднял руку, и я, решив, что он хочет ударить меня в ответ, непроизвольно зажмурилась, однако секунда сменяла другую, но ничего не происходило.
– Убирайся с моих глаз, – услышала я и, приоткрыв глаза, в смятении взглянула на него.
Его щека горела от моей оплеухи, в глазах плескалась ярость, и я, не ожидая дальнейшего развития событий, развернулась и поспешила