вновь куском холста.
Без цвета стал я видеть сны
В молочной тьме ночей.
Я пленным стал у белизны.
Я растворился в ней.
В халате белом вновь с утра
Она войдёт ко мне,
И облака, схватив за край,
Задёрнет на окне.
Я снежным тут лежу пластом
На белых простынях.
Я слился с ними и никто
Здесь не найдёт меня.
Цветные дни вернуть назад,
Седые сбрить виски,
Не даст смирительный наряд,
Пошитый из тоски.
На белом письменном столе
Я белый лист нашёл,
И исписал в туманной мгле
Его карандашом.
Он белым резал мне глаза,
Покуда я писал.
Но я хотел ему сказать
Про то, что думал сам.
Я написал на нём про то,
Что я люблю цветы,
И пожалел слепых кротов
В их царстве темноты.
Я написал, что зе́лен лес —
Он должен быть таким!
А голубой – есть цвет небес:
Ему не быть другим.
Должна нам радуга сиять,
Лишь только дождь прошёл.
В конце ещё добавил я,
Что это – хорошо.
Но не нашёл с утра листок
И карандаш свой я.
Бездарен, скучен и жесток
Мир «маляров», друзья.
Мне холодильник стал врагом
За подлый свой колор.
И кафель белый утюгом
Я в ванной расколол.
Настанет день и я решусь
Прервать постылый плен.
Я кровью стены распишу
Из бледных тонких вен.
13-17 мая 1995
Командировочные страдания
1: Ностальгия
Эх, постылая эта чужбина!
Нет размаха для русской души.
Здесь тоску надо мерить аршином,
Только вот не отыщешь аршин.
Заскучал по рублям, Чебурашке,
По крикливой кукушке в часах,
По расшитой цветами рубашке
И, конечно, берёзке в лесах.
Здесь как жаркою ночью мне душно —
Не забыться спасительным сном.
Небоскрёбы мне застили душу
И скребутся холодным стеклом.
Дуня! Мне бы котлет и картошки,
И борща – наяву, не в бреду.
Я, роняя от сандвича крошки,
Здесь поспешно жую на ходу.
Часто снятся цветы полевые,
Бабы русские… Вот где тоска!
Здесь же womanы сплошь деловые,
Словно классная, в школе, доска.
Заработала – думай про тело,
Как дешевле всего похудеть.
До икоты мне, Дунь, надоело
В их контактные линзы смотреть.
Наполняя действительность смыслом,
Русских женщин я видел во сне:
В ярко красном платке, с коромыслом
И в очках. Очень редко – в пенсне.
Нет их краше. И – верю я! – шире
Никого не найдётся душой.
Их признали уже в целом мире,
Да и нам грех пройти стороной.
2: Возвращение
Срок