в полной тишине команда гребла почти целый час, лишь вожак указывал курс прямо через гавань – судя по всему, в направлении устья реки Рио-Кобра. Через некоторое время Барнаби и впрямь разглядел низинный мыс с длинным рядом знакомого вида кокосовых пальм, очертания коих вскоре начали вырисовываться в тусклом лунном свете. По приближении к реке обнаружилось, что ее течение весьма сильно: уже на самом подходе к устью вода вовсю бурлила и клокотала вдоль бортов лодки, пока чернокожие гребцы с усилием пробивались вперед. Так они поднялись за следующий мысок – или же то был островок, – плотно поросший мангровыми деревьями. Но даже тогда ни о пункте назначения, ни о предстоящем деле не было сказано ни слова.
Теперь, когда они оказались у берега, ночь оглашалась шумом течения реки, а воздух потяжелел от вони ила и топи. Лился молочный лунный свет, да в небе мерцало несколько звездочек. И все было столь странно и загадочно, и по-прежнему никто не произнес ни слова: неудивительно, что Барнаби никак не мог отделаться от ощущения, будто все это происходит во сне.
Гребцы тем временем усиленно работали веслами, лодка медленно обошла берег под мангровыми зарослями и вновь оказалась в открытой воде.
И тут предводитель резко отдал приказ, и негры мгновенно остановились.
Барнаби немедленно увидал, что по течению реки к месту их стоянки спускается другая лодка. Меж тем их самих начало сносить обратно в гавань. Барнаби догадался, что предводитель отдал команду сушить весла именно из-за этой лодки.
В ней, насколько он смог разглядеть на расстоянии, было довольно много людей, и некоторые были явно вооружены, ибо даже сквозь сумрак в свете луны то и дело поблескивали стволы мушкетов и пистолетов. В тишине, воцарившейся после остановки, до Барнаби Тру доносились всплески весел, и звуки эти в безмолвии ночи становились все громче, по мере того как другая шлюпка все приближалась. Однако он по-прежнему не знал, что все это означает, были ли то друзья или враги и что последует дальше.
Гребцы приближавшейся лодки, напротив, не прекращали трудиться ни на миг, пока та не подошла совсем близко к Барнаби и его спутникам – только тогда человек, сидевший на корме, отдал команду остановиться и, когда весла были подняты, встал на ноги. Течение продолжало нести появившуюся шлюпку, и в лунном свете Барнаби Тру вполне удалось его разглядеть: то был крупный, дородный джентльмен с круглым красным лицом, одетый в изящно отделанный камзол из алой материи. Посреди лодки покоился ящик или сундук размером с чемодан средней величины, весь облепленный песком и грязью. Пока шлюпка шла мимо, человек сей, все еще стоя, указал изысканной тростью с золотым набалдашником на сундук.
– Ты пришел за этим, Абрахам Доулинг? – спросил он, и тут выражение его лица исказилось такой злобной ухмылкой, каковой Барнаби в жизни своей не видывал.
Предводитель отряда Барнаби не ответил ни слова, продолжая сидеть, словно каменное изваяние. Когда же другая лодка прошла мимо, он внезапно словно пришел-таки в себя, ибо