Я ещё не знал, что абсолютно…
Шок? – Не то слово. Мало того, что я не знал ни малейших подробностей, но и не мог связаться ни с кем, кто мог хоть немного прояснить ситуацию. То, что почувствовал я – нет, мир не рухнул, но наступило полное опустошение. Как пережил несколько дней – одному богу известно, вынудила работа. Я двигался, как автомат, пусть хорошо отлаженный, выполнял предписанные функции. Возможно, это и хорошо, что я ни с кем не сблизился настолько, чтобы поведать о своих проблемах. Посему личные переживания остались лишь в моем подсознании.
Но мне кажется, что Алла, с её проницательностью, замечала, и была предупредительна, ничем не намекнув.
Почти бессмысленное существование продолжалось вплоть до поездки в Москву, и нарушения рекомендаций следователя. На сорок первый день – когда душа якобы должна уже была распрощаться, я проделал ранее привычный маршрут. Сентябрь, осень ещё не прогнала быстрое и ненадежное тепло, пятница, и я не спешил. Завернул к «своим» – за моё отсутствие всё заросло, нападали листья, покосилась скамейка. Непорядок. Появился служитель – что, мол, долго не были – уезжал, дела, а никого больше не осталось. Надо бы попросить, мы можем присмотреть. Да нет, слишком личное, но спасибо за заботу. Предложенные деньги были приняты с благодарностью, но без подобострастия. – Понятно, а Вы здорово изменились….. – Возраст не красит, куда уж. Он сочувственно вздохнул.
– Мы посмотрим, не беспокойтесь, – ну да, двести американских рублей были более чем весомым аргументом. А я положил себе заходить раз в две недели, но ни в коем случае не заглядывать туда, где Кира, иначе возможен эмоциональный срыв, а я не оставлял надежд на отмщение, по полной программе. Но за всё приходится платить – мой дар не проявлялся, а вызвать его невозможно.
Служитель распрощался, и пошёл по своим делам. Может, его следовало расспросить, он что-то мог знать, однако привлекать внимание к своей персоне было весьма неразумно. На привычном же месте я не должен вызвать никаких подозрений.
Вечернее кладбище было практически пустынным, разве что забредал кто-то из родственников недавно усопших, и никто не мог помешать мне практически незамеченным территорию. Что-то подсказало мне – где-то здесь, я огляделся – никого вокруг, и сделал несколько шагов с аллеи. Временный памятник уже стоял, сообщая биографические данные, стоял и я, бессильно сжимая кулаки. И ничем не мог помочь. Кроме одного. Это было дело принципа, но я ничего не смог узнать – мало-мальски подозрительные элементы исчезли как класс из поля зрения, мало того, я не ощущал их присутствия.
***
Итак, на сорок первый день я решился-таки подойти и посмотреть. Вроде бы недалеко – через дорожку и метров сто вправо, почти на берегу. Но место было занято – на новенькой скамейке сидела девушка. Марина? Скорее всего, да. Видимо, она тоже не хотела быть одной из соболезнующих, находиться среди родственников и, так сказать, знакомых. И мне не хотелось встречаться с кем-либо. Я не стал ждать,