Плотоядный заяц в стране иммигрантов. Двадцать лет в Канаде. Андрей Снегов

идут, и не ожидали прожить после побега больше трех дней. Жизнь, правда, распорядилась иначе, однако до конца своих дней Гузенко боялся мести советской разведки. За побег шифровальщика Николай Заботин получил 10 лет лагерей, а уезжающим за рубеж разведчикам с тех пор запретили брать с собой жён.

      Восемь детей и шестнадцать внуков Гузенко до сих пор живут в Канаде и США.

      И еще о разведчиках. Как-то в одной из русскоязычных монреальских газет я прочитал, что уже много лет в Канаде проживает семья Наума Коэна – личного связного знаменитого Николая Кузнецова, легендарного разведчика, героя книг Дмитрия Медведева «Подвиг разведчика» и «Это было под Ровно», добывшего и передавшего в Москву бесценные сведения о планах наступления немцев в 1943 году на Курской дуге. Наум Коэн переехал в Канаду в 70-х годах.

      Но вернемся от дел прошлых к дням сегодняшним.

      Как кажется мне лично, несмотря на нынешнее обилие «русских мест» в Монреале и даже мероприятий вроде «Русских балов», какого-то устойчивого единого сообщества русских здесь все же нет. Я не утверждаю, что русские не общаются. Как раз, наоборот, у каждого здесь есть друзья и знакомые, с которыми с удовольствием проводится время, которые искренне готовы помочь новоприбывшим. Но вот с организованными структурами, в отличие от представителей многих других наций, как-то не очень клеится. Возможно, это наследие советских времен, когда все население было явочным порядком включено в «единую дружную семью братских народов». Невозможно любить по принуждению, можно только по зову души, поэтому и срабатывает иммунитет на навязываемые извне объединения. Я не утверждаю наверняка, а лишь стараюсь найти наиболее логичное объяснение существующему порядку вещей. К счастью, время лечит, и многие прошлые, привычные нам установки постепенно смягчаются под активным воздействием сегодняшних реалий. Поэтому и здесь уже начинают проклевываться робкие попытки создать какие-то объединяющие структуры, впрочем, как правило, пока еще дальше разговоров не идущие.

      Я заметил, что многие русские, приехав в Канаду, со временем теряют свой язык. По мере их адаптации они все больше и больше засоряют его английскими или французскими словами, оправдывая это тем, что в русском языке отсутствует смысловой эквивалент того или иного иностранного слова. Но чаще объясняют, что они уже настолько глубоко думают по-английски, что слова сами срываются с губ. А некоторые искренне полагают, что тем самым они как бы становятся полноценными членами здешнего общества. Но до чего же смешно иной раз слушать этих «лингвистов»!