и убирая телефон, во внутренний карман пиджака, глянул на неё, – Крис, я, правда, волнуюсь, обещай, что позвонишь врачу, – опустив голову, она кивнула, – Всё, малыш, нужно бежать, – он посмотрел на часы, подарок её отца, в честь его назначения год назад руководителем отдела, – О, у меня намечаются проблемы…Постараюсь быть не очень поздно, в любом случае, я позвоню…Он с ласковой улыбкой посмотрел на неё. Кристина снова испугалась, что сейчас по привычке, он захочет поцеловать её, поэтому, отворачиваясь, резко и поспешно выпалила:
– Пока…Удачного дня, милый… – выдавила она и тут же внутренне содрогнулась. – Милый?! – ехидно-вопросительно передразнила она себя, – Серьёзно?! Фу, да что со мной такое сегодня…
Ей стало легче только, когда муж вышел из дома, и она услышала звук отъезжающего автомобиля. Это было новое чувство, до сих пор неизвестное, а потому тревожное и настораживающее. Кристина с отвращением швырнула постельное бельё на пол. Она спустилась вниз, постояла в холле, затем вышла во двор. Черный доберман, гладкий и блестящий, как антрацит, тут же бесшумно подбежал к ней, подрагивая от радости и нетерпения поджарыми боками и тонкой спиной. Собака удовлетворенно фыркнула, лизнула Кристине руку и с бесконечной преданностью, смотрела на неё глубокими и влажными темными глазами с фиолетовым отливом. Она рассеянно погладила узкую вытянутую голову, от чего животное пришло в абсолютный восторг, граничащий с экстазом, с еще большим азартом перебирая в ритме вальса изящными и стройными, длинными лапами. Вопреки его ожиданиям, Кристина никак не реагировала. Она смотрела куда-то вперёд невидящими глазами и стояла, как изваяние. Пёс был настолько растерян явным нежеланием хозяйки играть, и её полной отстраненностью, что устав бодать её ладонь своей головой, начал тихонько скулить, припадая на передние лапы.
– Не сейчас, Грант…– рассеянно проговорила Кристина и вдруг развернулась, толкнула стеклянные двери, пробежала через холл, немного задержалась в прихожей, кинула что-то на ходу в свой рюкзак и выскочила из дома.
Оставаться здесь она просто не могла. Это ей стало понятно как-то сразу и окончательно. У неё сформировалось устойчивое, переходящее в уверенность ощущение, будто прежняя она куда-то подевалась, а вместо неё появилась другая, новая Кристина, пугающая её саму до чёртиков, раздираемая противоречивыми чувствами, к тому же притворщица и лгунья. Кристина опасалась, что теперь она такой и останется, потому что это и есть она настоящая.
Было непривычно и страшно. И самое главное, совершенно непонятно, что с этим делать. Кристина так никогда раньше не поступала. То есть, она не могла до сегодняшнего дня представить ситуацию, при которой она вдруг сломя голову, выскочила бы из дому неизвестно для чего и куда. И даже не представляя при этом, как, например, она будет добираться до города или куда там она собралась. Потому что, по крайней мере, до сих пор, Кристина всегда знала, что и зачем она делает, так как имела привычку, ещё со школы, заранее планировать все,