рассказали о поездке в Темишоару, хохотали. Потом он перевел разговор в деловое русло: «Вася и Коля, сами понимаете, что война идет к концу. Вам всего по двадцать лет, и будет обидно и несправедливо, если вы не доживете до Победы. Поэтому я решил, Коля, назначить тебя командиром взвода танков командира бригады. Будешь рядом со мной. Реже будешь ходить в атаку, а значит, больше шансов остаться в живых. Ну а тебя, Вася, я планирую поставить начштаба, а в перспективе и комбатом». Коля, конечно, заерепенился: «Как я оставлю друга?!» Комбриг сказал: «Подумайте, я вам только добра желаю. Подумайте, сразу не отвергайте».
От комбрига мы вышли обескураженные, в расстроенных чувствах. Пришли ко мне на квартиру, хозяйка нам накрыла стол. Мы посидели, выпили. Я говорю: «Коль, он дело говорит. Надо согласиться». Он подумал и сказал: «Наверное, так будет лучше, хоть один из нас останется жив. После войны поедем в Москву, будем учиться в академии и жить у меня на Арбате. Давай выпьем!»
В последующие два дня прибыли еще эшелоны с танками, и бригада была полностью укомплектована. Вскоре комбаты доложили о готовности батальонов к маршу. Основной костяк командного состава бригады, до комроты включительно, по праву считали себя ветеранами, имели солидный боевой опыт. Душой бригады были комбриг Чунихин и начполитотдела Негруль. Эти два прекрасных офицера с полуслова понимали друг друга, работали согласованно и дружно. Мы им подражали, брали с них пример.
Через Югославию и Венгрию
В эти погожие дни уходящей осени войска 3-го Украинского фронта форсировали Дунай и, развивая наступление, вышли к озерам Веленце и Балатон. Создались хорошие условия для удара в тыл Будапештской группировке. Однако к началу марша бригады погожие дни сменились затяжным ненастьем. Круглые сутки шел холодный, мелкий дождь…
С большим сожалением бригада расставалась с уютным и гостеприимным городом, его приветливым населением. Несмотря на поздний вечер, югославы трогательно провожали нас, желая доброго пути и Победы. Совершив ночной марш, мы сосредоточились на северо-западной окраине Самбора, где ожидали переправы через Дунай. По дороге мы догоняли колонны пеших партизан, одетых пестро и очень бедно. Подавляющее большинство партизан было в гражданской одежде, некоторые даже босиком, – но все увешаны оружием, пулеметными лентами и гранатами, как наши матросы в годы Гражданской войны. Шли молодые и пожилые люди, среди них много девушек и подростков. Все приветливо махали, провожая нас, а на остановках югославские партизаны окружали танки. Шло братание, обмен оружием и сувенирами. Кругом раздавались приветственные возгласы и слышалось приятное обращение – «другари». Бойцы угощали друг друга вином, папиросами, махоркой. С началом движения партизаны забирались на танки, грелись на броне и ехали с нами десантом. Мы шли громить общего врага!
В Самборе мы расположились на окраине, около кладбища. Город был сильно разрушен: поработала авиация. На площади перед