большую часть долин, гор и плато Внутренней Азии. Для иранцев всадники Турана были легендарными соперниками, а для китайцев – варварами, вой которых вечно раздавался у границ их страны.
Если отбросить все эти красочные стереотипы, то окажется, что кочевые народы степи искони принимали деятельное участие в симбиотических отношениях с соседями – урбанизированными оседлыми землепашцами. Кочевник мог притворно ужаснуться, когда обработанные и распаханные поля ограничивали перемещения его бродячих стад, но всегда был рад выменять у «ковыряющихся в пыли» землепашцев плоды этих полей, а также насладиться удовольствиями и замысловатыми товарами из презираемых им городов. Утонченные горожане испытывали равную степень презрения к этим грубым дикарям с «лицами, что перетянутые кожей щиты» [1] и их образу жизни, но с удовольствием приобретали у них ремесленные изделия, нежное мясо и молочные продукты. Посол династии Сун при дворе империи Цзинь, который лично сталкивался с татарами, описывал их как людей «очень бедных, грубых и неумелых», способных лишь на то, чтобы седлать лошадей и ехать друг за другом. Они жили далеко в степи и северных лесах, и высокая китайская культура их не затронула [2].
Он был свидетелем ранних набегов (их называли «прореживанием рядов»), которые цзиньские войска и их союзники устраивали между 1160 и 1190 годами, чтобы пополнить рынки рабов Северного Китая пленниками-татарами. В действительности лишь Чингисхан прекратил в 1210 году выплату ежегодной дани императорам Цзинь (1115–1234), но потребовалось еще десять лет, чтобы цзиньские придворные по настоянию великого хана прекратили именовать монголов татарами: это название было совершенно неуместно, поскольку племя татар к тому моменту было уничтожено и прекратило свое существование [3].
Имя «татары» стало собирательным обозначением степных племен Евразии к концу XII века. Оно впервые зафиксировано в древнетюркской надписи Кюль-тегина 731 года. В ней упоминается столкновение «30 татар» и «9 татар» с тюрками. Позже этот этноним употреблялся по отношению к конкретным кочевым племенам в районе Хулун-Буйр[16] на северо-востоке Внутренней Монголии. О них Рашид ад-Дин пишет, что их насчитывалось 70 000 человек и множество кланов. Ибн аль-Асир, историк из Мосула, заявляет, что татары, как и кидани, оставались язычниками[17], а Махмуд аль-Кашгари, лексикограф XI века, заключает, что они говорили по-монгольски, как и по-тюркски.
Господством над тюрко-монгольскими степями Евразии татары были обязаны чжурчжэням, которые задействовали их в роли цзюйиней[18] для обеспечения контроля империи Цзинь над степью, ее ресурсами и торговыми путями. Говорят, что у детей татарских вождей колыбели были из серебра, носовые кольца – из золота, одеяла инкрустированы жемчугом, а одежды они носили из вышитого золотом шелка, в то время как монгольские вожди довольствовались деревянными стременами и стрелами с наконечниками из кости. В конце концов судьба татар была решена, когда они пренебрежительно