пустили в крепость и провели в белый шатёр. Там, за столом, сидел пожилой уже человек и пил калиду. Он был в белой тоге, но с пришитой к ней пурпурной лентой. Рядом с начальником стоял его помощник в доспехах.
– А ты уполномочен? – спросил меня Вариний.
– Меня послал сам Спартак! Знаете, кто это?
– Рабы уже научились посылать! Куда катится Рим?! – сказал седовласый мужчина. – Ну говори, что у вас там стряслось?
– Это не у нас стряслось, а у вас. Мы наслышаны о ваших проблемах и предлагаем вам сдаться!
– Понтий, у нас проблемы, оказывается, – обратился старик к своему подручному. – Проблемы у тебя, потому что я намерен тебя обезглавить, а твою голову отправить твоему… Как его? Сартаку.
Я собрался с духом и сказал так, как учил меня Спартак.
– Если ты меня обезглавишь, то либертарианцы обезглавят всю твою семью! – сказал я.
Старик вытаращил свои глазёнки – он едва не потерял дар речи от удивления и возмущения.
– Что? Рабы угрожают мне? Мне?
Он вскочил.
– Разреши, я отрублю ему голову прямо здесь и сейчас! – сказал военный человек в доспехах и схватился за меч.
Боги снова пришли мне на помощь – в шатёр влетел какой-то запыхавшийся, но счастливый солдат.
– Подкрепление на подходе! – крикнул он.
Вариний с помощником отвлеклись от меня и переглянулись.
– Слава Юпитеру! И всем остальным богам тоже! – сказал Вариний.
– Будем наступать? – спросил подручный человек.
– А как же! Рим ещё вспомнит о старине Публии Варинии! Зря они списали меня со счетов! Я ещё въеду в арку на белом коне!
– А с этим что будем делать?
– Этого казнить пока не будем – казним позже! А пока что отправим его обратно к рабам с посланием! Садись, пиши!
Понтий снял свой шлем, сел за стол, взял лист папируса и перо какой-то неведомой, но красивой птицы.
– Пиши! Дорогой… как его? Сартак!
– Спартак, – поправил я.
– Да какая разница! Раб ведь! А ты подожди на улице! Что встал?! – сказал Вариний и пнул меня ногой под зад.
Мне не понравилось такое отношение к парламентёру, но я вышел из шатра и решил погреть уши.
– Дорогой – подчеркни! Пишу тебе, чтобы сообщить, что пришёл твой конец! И твой, и тех вонючих рабов, которые возомнили себя свободными людьми! Не пройдёт и трёх… Нет! Пиши – двух недель, и я развешу вас на столбах. И те, кто не сдохнет сразу, будет умолять меня о пощаде! Но я не занимаюсь благотворительностью!
– Благотворительность пишется через «о» или через «а»?
– А я знаю?! Какая разница! Мы же не в Сенат пишем! Не сбивай меня! Пиши! Всем вам вспорют животы и выпотрошат, как фазанов! А тебя лично я привезу в Рим в клетке! И ты будешь сидеть в ней до конца своих дней на потеху добрым римлянам! Но есть и хорошая новость. Ты можешь заплатить мне тридцать талантов серебра в качестве компенсации за моё время, которое я потратил на написание этого письма, распустить своих головорезов и придти ко мне с повинной. Обещаю не убивать тебя, а поступить с тобой