На секунду остановилась, подумав, что что-то забыла, но дальше размышлять времени не было, а потому, дав пару наставлений своим кошкам, закрыла дверь на все замки и пошла навстречу новому дню.
Город спал глубоким сном, когда я шла по обледенелым улочкам на станцию. Вдалеке послышалось: та-да-та-дам… грузовой прошёл. Следовало поторопиться, чтобы успеть купить билет в кассе и не бегать потом от контролёра.
На перроне стояла группка студентов с младших курсов. Они жались друг к другу, как воробьи под крышей, потирали ладони, пританцовывали.
Но вот пришёл экспресс. Забравшись в тёплый вагон, я облегчённо выдохнула: почти пустой. Значит, можно присесть у окна и ещё подремать. Главное – не уснуть и не уехать в депо…
«Ту-ду!» – раздалось с улицы.
– Просыпайся, просыпайся! – сказал контролёр, теребя меня за плечо.
– Уже приехали?
– Давно, студентка, пары проспишь!
Пары… А-а! Как ошпаренная я подскочила и побежала на привокзальную площадь, молясь, чтобы там ещё остались кареты. Обычно я шла пешком до универа, но сегодня придётся раскошелиться, чтобы не опоздать.
Город был укутан предрассветной дымкой. На горизонте показались первые лучи цвета рябины… Какие лучи? Ох, кажется, я совсем расклеилась с этой романтикой.
Какая там первая пара? История Первобытного общества… Ой, ма… если опоздаю, препод на мне продемонстрирует, как хоронили в этом обществе.
Экипажей на площади не было. Едва ли не плача, я рванула пешком в сторону универа.
Вот и виадук.
Лестница. Вниз по ступенькам.
Перрон, полный людей. Снова лестница.
Перепрыгивая через ступеньки, взлетела на видовую площадку.
А теперь, родная, попу в руки и беги. Хоть убейся, но ты обязана преодолеть и эту заснеженную площадь, и обледенелый склон сопки.
Горло болело от холодного воздуха. Казалось, его раздирали когтями сотни кошек. Вдруг меня схватили за руку.
– Красавица, дай бабушке на хлебушек. Пожалуйста.
Я полезла в карман. Что угодно, лишь бы меня отпустили. Собрав всю мелочь, что у меня была, вручила её незнакомке и хотела бежать дальше, но …
– Добрая ты, красавица… – сказала старушка, продолжая держать меня.
– Бабушка, миленькая, я тороплюсь…
– За доброту я отблагодарю тебя…
Хватка у неё была железной, совершенно не соответствующая возрасту.
– Не надо никакой благодарности, – пыталась я разжать худые пальцы. – У меня пара… – Я скосила глаза на башню, где стрелка часов неумолимо ползла к цифре восемь, – через пятнадцать минут начнётся. А бежать на самый верх. А препод у меня…
На бочок положит, в позу спящего младенца, сверху охрой и цветами посыплет, вокруг учебниками и перьями обложит. И будет моя мумия пылиться в нашем университетском музее с табличкой: «Всем опоздавшим на пары – посвящается».
– Любви хочешь, красивой, большой, яркой… А если ты её встретишь, не испугаешься?
– Да Бог с ней, я больше препода боюсь!
– А