Тем ни менее ее показания интересны.
Это свидетельство того, как понимали новое назначение генерала в свите Власова. Судя по показаниям Вороновой, здесь считалось, что Андрей Андреевич едет на Волховский фронт первым лицом.
И, видимо, так оно и было, и вопрос о переводе Власова в командующие фронтом должен был решиться сразу по приезду его на Волховский фронт. Подтверждает это и то, что сопровождали Власова люди, облеченные чрезвычайными полномочиями, достаточными для передачи фронта новому командующему.
Чтобы понять, что же случилось на Волховском фронте, и почему Власов не был назначен командующим, нам придется вернуться назад, в декабрь 1941 года, и вспомнить, как разворачивались события здесь, в болотах Ленинградской и Новгородской областей.
Часть вторая
Трагедии окруженной армии
Что такое жизнь? Жизнь… Отдельная личность должна умереть.
Что остается от отдельного человека?
Это народ…
Основные военные кампании планируют на лето или на зиму.
Война не прерывается, конечно, и весной, и осенью, но русское бездорожье сковывает маневр, и как-то само собой получается, что в межсезонье самая смелая генеральская стратегия упирается в солдатский окоп, в сырую траншею.
В распутицу нечего делать генералу на войне, и в эту пору – самое время подвести итоги, прикинуть: вверх или вниз покатится карьера. В эту пору и раскладывается в штабах генеральский пасьянс.
В марте 1942 года генеральский пасьянс для командующего Волховским фронтом Кирилла Афанасьевича Мерецкова раскладывался очень плохо.
Глава первая
Кирилл Афанасьевич Мерецков уже командовал военными округами, был он и начальником Генштаба[29], и заместителем наркома обороны, но на второй день войны его арестовали, и весь июль и август 1941 года Мерецков провел в Лефортовской тюрьме, где следователь Лев Аронович Шварцман дубинкой выбивал из него признание, что он вместе с врагами народа Корком и Уборевичем планировал заговор против товарища Сталина[30].
Когда Шварцман уставал упражняться с дубинкой, он начинал читать избитому генералу показания его друзей.
Сорок генералов и офицеров – командармы И.Ф. Федько, Н.Д. Каширин и И.А. Халепский, армейские комиссары А.С. Булин и М.М. Ланда, комкоры В.Н. Левичев, С.А. Меженинов и С.П. Урицкий, комдивы П.П. Ткалун, С.И. Венцов-Кранц и Е.С. Казанский, комбриги М.Л. Ткачев и К.И. Янсон – дали показания на Мерецкова[31].
Скоро Кирилл Афанасьевич признал себя виновным и начал сотрудничать со следствием. 15 июля 1941 на очной ставке с генерал-полковником Александром Дмитриевичем Локтионовым, Мерецков уличал избиваемого при нем Александра Дмитриевича в участии в военно-фашистском заговоре и убеждал подписать признательные показания[32].
Спасла Кирилла Афанасьевича Мерецкова, как утверждает легенда, шутка Никиты Сергеевича Хрущева…
– Вот