тоном, что Плетнев моментально поверил, что так оно и есть, эта женщина действительно многое повидала на своем веку. – У нас здесь все самое настоящее, а настоящего в жизни не так уж много. И это настоящее может погибнуть, понимаете?
– Что может погибнуть? – не понял Плетнев.
– Наша здешняя жизнь, – уверенно сказала Нателла Георгиевна. – Доброжелательность соседей, доверие друг к другу, радость бытия. Мы все очень разные люди, но мы много лет, нет, десятилетий живем вместе и как могли старались не портить друг другу жизнь! И вдруг среди нас завелся некто, кто сознательно и злобно стал ее портить. Он даже отнял жизнь у одного из нас.
Она говорила так, как будто речь шла о семье или о некоем сообществе очень близких людей, и Плетнев слушал ее настороженно и внимательно. Он был уверен, что она не врет, но и поверить в ее искренность не мог.
Выходило явное противоречие.
– Это необходимо остановить. Мы не можем позволить, чтобы так продолжалось и дальше. Мы должны жить, как жили раньше, или потеряем все.
– Что все, Нателла Георгиевна?
Она удивилась. Ей казалось, что она говорит очень ясно и просто, а этот милый человек так до сих пор ничего и не понял.
– Мы потеряем друг друга. И это наше убежище – Остров.
– А это, по-вашему, убежище? – злобно спросил Плетнев.
– Святая Дева, конечно! А разве вы приехали не для того, чтобы найти здесь убежище?
…Она ничего не может знать о тебе и о том, что ты прячешься тут от своей несуществующей нынешней жизни и от обломков старой, которые все продолжают сыпаться тебе на голову, как в замедленной съемке!
Она говорит так просто потому… что говорит, только и всего.
– Во всем этом деле нужно разбираться, Нателла Георгиевна, – сказал Плетнев и неожиданно для себя совершил следующее: подпрыгнул, подтянулся и уселся на перила, совсем как Федор Еременко!.. Он никогда не сидел на перилах в присутствии… дам.
Впрочем, дама не обратила на его вольность никакого внимания.
– Я вам толкую как раз противоположное, – произнесла она с нажимом. – Не надо ни в чем разбираться, нельзя!.. Любые разбирательства приведут к потерям. Восстановить статус-кво будет невозможно. Нужно ей заплатить и поставить точку.
– Вы ничего не поняли, Нателла Георгиевна, хочу вас огорчить. – Плетнев закинул голову и посмотрел на небо. В последнее время ему нравилось смотреть на небо. – Поздно платить. И восстановить ничего не удастся. В вашем прекрасном идиллическом мире произошли необратимые изменения. Количество перешло в качество. Он перестал быть идиллическим. Один человек убит при загадочных обстоятельствах. Другого обокрали. Это сделали свои! Доброжелательные соседи, как вы их называете. Здесь же нет чужих! – И добавил, вспомнив Витюшку: – Чужие здесь не ходят. Или вы не смотрели такой фильм?
Она помолчала, а потом спросила любезно:
– Вы одолжите мне денег?
– Сколько?
Конечно, она понятия не имела! Растерялась и сделала неопределенное движение рукой.
– Нет,