кинжалами. Отнюдь не гренадерского роста и силы, но от природы быстрый мыслью и телом, в таких рейдах молодой солдат стал настоящим зверем, опасным даже для самого искушенного противника.
Вот и теперь он вовремя заметил опасность и затаился. Из кустов беглец некоторое время наблюдал за приближающимся горцем. Еще окончательно не стемнело, а разделяли их какие-то тридцать шагов, так что можно было в малейших деталях рассмотреть врага.
Хоть кавказец постарел и отпустил бороду, бывший крепостной узнал личного палача хозяйки по особой отметине – рваному уху. В руках горец держал старинное, богато украшенное кремневое ружье, которое получил в наследство. Враг был так близко, что бывшему солдату был виден крупный серебряный перстень с золотой поперечной насечкой на большом пальце правой руки горца. У кремневых ружей были такие маленькие и тугие курки, что без кольца их было очень трудно взвести.
Похожий на старого горного тура, такой же темный и осторожный, кавказец часто останавливался и прислушивался. Хрустнет ли валежник под чужой стопой, прокричит ли потревоженная кем-то лесная птица – он тут же бесшумно поворачивался на звук и всматривался в сумрачную чащу. Постоит, послушает, удерживая дыхание, и вновь сделает несколько шагов. Однако своей смерти горец так и не почувствовал…
Подпустив противника почти вплотную, недавний фронтовой разведчик несколько раз выстрелил в него из револьвера. Раненый джигит скривился от боли, пошатнулся и выронил ружье. Не издав ни звука, он выхватил кинжал и бросился на обхитрившего его парня. Грянули еще два выстрела, и черкес повалился в высокую траву.
– Ну вот и посчитались, Рваное Ухо! – удовлетворенно прошептал победитель.
На его спине до сих пор остались рубцы в память о первом побеге. Тогда его поймали, и барыня велела своим конюхам нещадно избить поганого щенка. Но особо усердствовал Рваное Ухо. Тогда беглец едва выжил, но зато в следующий раз удрал так, чтобы пущенная по его следу стая ловчих уже не смогла настигнуть. Было это семь лет назад…
…А справа появились еще семеро. Беглец несколько раз выстрелил в них из револьвера, успевая перезарядить барабан. В ответ прилетело две пули. Отчаянно лаяли собаки, предвкушая добычу. Это были особые псы – крупные, широкогрудые, с могучими шеями и мощными челюстями. Их специально натаскивали на поиск беглых господских крестьян. Один из псов, не сдержавшись, кинулся на беглеца.
– Ату его, драчун! – прокричал кто-то из дворовых, впрочем, оставаясь на месте.
Беглец вскинул руку с револьвером и снова нажал на спуск. Пораженная пулей в шею, псина с визгом отлетела в густой папоротник. Некоторое время оттуда доносилось жалобное поскуливание, рычание и сопение, а потом стихло.
После этого охотники уже не спешили спускать остальных собак, боясь потерять еще одно ценное животное, за которое придется отвечать перед хозяйкой. Ведь каждая такая специально выведенная и натренированная