не соответствовал малому росту владельца. Мужичок ловко управлял лошадкой, развалившись на сене.
Возок без особых усилий со стороны лошадки скользил по проторенному им же санному следу. Объезжая стороной, стоящие подводы, всадников и людей, благо снег был ещё неглубок, мужичок направил лошадку к берегу и остановил её перед самым спуском, натянув поводья и прокричав что-то вроде,
– Тпррруу!..еть!..тебя!..дышло!., курва!..
…Мужичок направил лошадку к берегу и остановил её перед самым спуском…
С невозмутимым спокойствием, не обращая внимания на любопытные взгляды французов, всем видом демонстрируя, что только он здесь хозяин, мужичок выпряг лошадку из саней, повесил ей на холку дугу и вожжи и отвёл в сторону. Затем он подвязал оглобли, появившейся откуда-то из-под сена верёвкой, приподняв их над землёй, и стал толкать сани к уклону. Сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее они стали съезжать вниз по колее. Мужичок в последний раз с силой подтолкнул их и остановившись стал смотреть на результат своей работы.
Сани, набирая скорость, помчались с горы, пролетели с шумом по брёвнам моста, въехали по инерции почти на треть на подъём, остановились и медленно начали сползать назад к реке, но продвинувшись совсем немного замерли.
– Вот так!.. Забери меня цыган!.. – произнёс мужик и направился к своей лошадке скучающей по его ласковому обращению.
Молча стоявшие французы, оценивающе наблюдавшие за происходящим, вдруг загалдели, оживлённо обсуждая действия мужика. Некоторые из них подходили к нему, хлопали его по плечу, – Браво месье! – Браво месье! – Браво месье!..
Он, с безразличием относившийся к их похвалам, пробурчал в бороду,
– Чаво уж там, ни дуги гнуть, – взял лошадку под уздцы, спустился с ней вниз к саням, впряг её и, нещадно колотя кнутовищем, ругая всеми знакомыми ему непристойными словами, заставил её подняться в гору.
Полковник молча отыскал глазами ездового, управлявшего санями с пушкой.
Тот, поймав его взгляд, так же молча отцепил постромки, отвёл коней в сторону и прокричал стоящей неподалёку орудийной прислуге,
– Эй! Вы! Бездельники!.. Я что один должен живот надрывать!.. – подошёл к саням и сделал попытку подвинуть их к спуску.
Несколько человек, поняв его намерения, подбежали и с удовольствием стали помогать, когда ещё придется поучаствовать в таком необычном деле. Совместными усилиями сани столкнули под уклон. То ли из-за большого веса, то ли их неровно направили, но они съехали с колеи и на всей скорости, лишь одним боком попав на мост, перевернувшись, упали на лёд, пробив его, и затонули.
Вода небольшим потоком стала подниматься из пробитой полыньи и, растекаясь по заснеженному льду, делала его голубым и прозрачным.
Мужик, наблюдавший с противоположного берега, хмыкнул,
– Вот тебе и мусье! Этыть вам не по Европам с мусейками в каретах разъезжать. У нас не забалуешь! – вскочил на оглобли и уже зычно,
– Ноо!..Милая!..Нуоо!..Мать