живет в Китае и проводит в кровати большую часть дня. Такая информация как-то не очень поднимает настроение.
Укладываясь, я думаю, что не стоило давать Аде диск. Следовало хотя бы взять с нее слово, что она никому не поставит слушать мою запись. Я так злюсь на себя, что никак не могу уснуть, пока мама не отрубается под орущий телевизор. Выключив его, я лежу и слушаю лесопилку, гудящую у мамы во рту. Где-то в глубине моей души растет беспокойство – будто я сделал что-то такое, последствия чего непредсказуемы.
Не успев подумать о звездном дожде, самолете или НЛО, я засыпаю.
Моя четвертая глава
Мама встает одновременно со мной. На завтрак она готовит блины – давненько их не бывало. Ничего, что у нас нет ни сахара, ни сиропа, зато есть бекон. И он хрустит на зубах.
– Вот тебе двадцать крон на обед, – говорит мама и сует мне в руку монетку.
Я уже несколько раз ей объяснял, что в школе не продают обедов и что никому нельзя уходить со школьного двора. Но все равно приятно.
– Спасибо.
В школе еще до звонка Ада подходит ко мне.
– Это правда ты поешь?
Можно сказать, я получаю неожиданную возможность соврать и выпутаться изо всей этой истории, например сказав, что нашел эту запись в Сети и выдал ее за свою. Или замести следы и признаться, что я все выдумал, чтобы произвести на Аду впечатление. Или рассмеяться и спросить, неужели она и вправду решила, что я на такое способен…
Но искреннее восхищение Ады останавливает меня.
– Да, это… я.
– Тебе надо выступить на празднике!
Ну вот, так я и предполагал – поэтому заранее и придумал разные болезни и оправдания, чтобы меня больше не доставали никакими уговорами. Но теперь не могу заставить себя выдать что-нибудь в этом роде. Не знаю, является ли нежелание достаточным поводом для отказа, но это лучшая полуправда, до которой я могу додуматься.
– Мне не хочется…
– Да ты просто должен! Народ с ума сойдет от восторга!
– Было бы очень неплохо, чтобы ты никому об этом не рассказывала.
– Неужели мне не удастся уговорить тебя? – с улыбкой спрашивает Ада.
На мгновение меня так и подмывает сказать ей: «Вовсе нет! Уж коли ты так ласкова со мной и так ослепительно мне улыбаешься, может, я и соглашусь». Но так дело не пойдет. Может разразиться скандал, и Ада навсегда перестанет меня замечать. Я качаю головой.
– Извини, но верни мне, пожалуйста, диск.
– Я хотела бы послушать еще…
– Ты же его никому больше не поставишь?
– Хорошо, не поставлю… Хотя это было бы круто!
– Понимаешь, мне надо бы дать его моей бабушке…
Возможно, я не вру – почему бы действительно не доставить бабушке это удовольствие, чтобы она знала, что я все же кое на что способен…
Мы все еще стоим во дворе. Вот досада, что так долго нет звонка!.. «Страна безымянных» жмется неподалеку и поглядывает в мою сторону. Ада машет каким-то подружкам, но те не подходят. И зачем она только