пастой.
– Доброе утро!
Родион резко обернулся, поскользнулся и совершил практически полный оборот вокруг своей оси, больно ударившись локтем о стену, но каким-то чудом вернул себе равновесие и, с перепуга потрясая назойливо жужжащей щеткой, как копьем, принялся оглядывать ванную. Голос был женский, приятный, можно даже сказать, нежный, но откуда он взялся? В голове у Родиона со скоростью двадцать пятого кадра сменяли друг друга все возможные хотя бы на долю процента варианты. Телефон? Отобрали. А на этом – пищалка. Вентиляция? Да нет же, звуки долетают оттуда еле живыми, так что речь не разберешь. Догадка созрела внезапно:
– Блин, меня же били по голове, наверное, это мне мерещится.
Родион выключил воду и успевшую надоесть щетку, с минуту постоял, замерев, – действительно, из вентиляции доносились приглушенные звуки, «как из унитаза» как говорил он сам, – где-то хлопнула дверь, два голоса, грубый женский и мужской, но совсем не мужественный, визгливый, скандалили, и, по всей видимости, на высокой громкости, но разобрать получилось только «…Натаха!… Падла!..» и «…лучшие годы моей жизни!..». Родион не сдержался и хрюкнул вслед мощной реплике. Чего-то более примечательного слух не улавливал. Сбросив с себя последнее, он поежился, торопливо покрутив маховиками, придал душу нужный микроклимат, проворчал что-то бессвязное и какое-то время молча стоял под приятными струйками. Но настоящий подвох таился там, где Родион и подумать не мог – гардина, державшаяся поперек стен на простых распорках справлялась со своей обязанностью и без того слабо, а после недавнего пируэта ехидно накренилась, и теперь, когда он, блаженно закрыв глаза, погрузился, наконец в теплые, приятные мысли о предстоящей кружке кофе, творожном сырке с кокосовой стружкой и утренней порции мемов, сорвалась с постылого места и, как будто в отместку за нелепый принт с покемонами на шторке (Родион считал шторы для душа вещью пошлой, а потому, увидев в магазине товаров из Японии изделие со знакомой желтой улыбающейся мордочкой, выбрал из возможных зол меньшее) мстительно врезала ему по макушке. Родион заматерился, потер ушибленное место, недолго думая, скрутил шторку в рулон вокруг гардины, швырнул на пол, сделал воду чуть погорячее и уселся в ванну. Начинать утро с дозы негатива ему совершенно не хотелось, и он изо всех принялся думать о вещах еще более приятных, чем кокосовая стружка, вспомнил слова доктора о том, что беспокоиться насчет экзаменов не стоит, и, вообще, был близок к тому, чтобы нащупать точку равновесия с бытием, когда все тот же голос заботливо произнес:
– Постарайтесь избежать нежелательных повреждений.
От падения Родиона спасло только то, что он уже сидел на пятой точке. Голос, без всякого сомнения, был реален или как минимум неотличим от реального. Родион испуганно пробормотал:
– Что со мной такое?
Голос не заставил себя ждать и нежно прозвенел:
– Вы