всё было хорошо, мы плыли вдоль берега, иногда позволяя себе уцепиться за скалы и передохнуть. Но внезапно поднялся довольно сильный ветер, море раскачало, и прибой стал таким сильным, что пришлось держаться подальше от берега. Вода в октябре была уже далеко не парное молоко. Мы уже срезали извилины бухточек и мысов – скорей бы добраться до Берегового. Наконец, в середине Львиной бухты силы меня покинули. Выручила рыбацкая лодка, стоявшая там на якоре. Дотянув до неё, я сумел только перебросить мешок с одеждой и документами в лодку, а сам пошел ко дну, но всё-таки из последних сил вынырнул и зацепился за борт. Рыбаки вытащили меня в лодку, я отдышался и поплыл дальше. Паспорт я не подмочил, но сильно простудился и заболел.
В Феодосию я ездил раз семь. Обычно мы ездили туда и обратно поездом за двое суток, но иногда и самолётом, с начальством. Обратные билеты доставали с трудом, отмечались ночами по записи в очереди. Жили обычно в гостинице «Феодосия» на привокзальной площади. Гостиница была старая и ветхая. Номера – просторные, с высокими потолками, зато сортир был общий и грязный. Но лучшей гостиницы в городе не было, и заселиться в неё уже было большой удачей.
Там проживали даже знаменитости, например, Джигарханян, который, как ни попадался мне навстречу на лестнице, всегда шел по синусоиде. В один из заездов я с Сергеем Николаевичем Шаровым, тогда уже нашим начальником, приехали в Феодосию позже остальных наших сотрудников. Нам заранее забронировали двухместный номер.
Для всех приезжающих и отъезжающих было принято устраивать привальные и отвальные. Поэтому первым делом мы пошли на рынок и заполнили вином две наших тарных бутыли. Вечером в наш уютный номер собрались сотруднички – 14 человек, и все 40 литров были оприходованы. Собутыльники расползлись по разным углам в гостинице, а утром администрация попросила нас освободить номер. Пришлось нам тащиться с чемоданами в гору и искать там частное жильё. Именно тогда я понял, что холод лучше, чем жара, так как на холоде можно согреться, а от жары не спрячешься.
Питались в местных столовых, чем Бог послал. Иногда командировочные деньги кончались и приходилось перебиваться с кефира на хлеб и соль, стоявшие бесплатно на столах. Поневоле вспомнишь Высоцкого:
«В столовой номер два
Всегда стоит кефир,
И мыслей полна голова
И всё про загробный мир.
А жить еще две недели,
Работы на восемь лет,
Но я докажу на деле
На что способен аскет».
Вот типичное письмо командированного:
13/IX-78 Здравствуй, жёнушка!
Пока не получил от тебя подробных известий, как ты доехала, как дела дома, на работе, на курсах. Довольна ли ты жизнью или ворчишь? Как поминаешь мужа, добрым ли словом, или чем не угодил?
Очень