не привыкал… – говорит отец, нервно постукивая чайной ложечкой по краю тарелки.
Мама адресует ему сердитый взгляд и, с серьёзным видом поднявшись из-за стола, упирает руки «в боки». Её строгий вид веселит нас обоих, и мама, прекрасно зная это, продолжает грозно, сверху вниз, наблюдать за папиной реакцией. Я сдерживаю улыбку, у всех семьи как семьи, а у меня – настоящий театр.
Улыбнувшись, папа снова берет хлеб с двумя кусками колбасы.
– Ой, Пашка, это же поза кастрюльки! Сейчас наша мама закипит, бежим скорее!
Мы переглядываемся и, смеясь, начинаем быстро-быстро топать ногами под столом, словно пытаясь убежать сидя на стуле. Мама тоже смеётся и качает головой. Отец умеет поднять нам настроение.
Значит, вечером у нас будут гости. Я давно не видела сестру, но особой радости от грядущей встречи не испытываю и в душе очень ругаю себя за это. Не знаю, почему наши отношения с ней так изменились за последний год. Вера постоянно серьёзна и сдержанна, не могу вспомнить, когда в последний раз мы вместе смеялись или болтали по душам. Все мои попытки сближения строгим тоном сестры обрубаются на корню. Да и Олега она вечно таскает с собой, а при нём, ясное дело, душевного разговора не выйдет.
Мама в восторге от Вериного мужа, и неудивительно, он этакий дамский угодник, несмотря на грубую внешность, всегда подаст пальто, откроет двери, восхитится ароматом духов, сделает комплимент. Иногда даже слишком старается.
Папа нормально общается с Олегом, но, если честно, не очень-то его любит и считает, что сестра поторопилась с выбором.
На свадьбе папа совсем не радовался, не веселился и не танцевал. Он общался с новыми родственниками, говорил тосты с глубоким смыслом и много пил. Когда после торжества поздно ночью мы вернулись домой, мама отправилась в душ, а папа зашёл ко мне в комнату, сел на край дивана и долго молчал. Я терпеливо ждала.
Когда отец наконец заговорил, в его глазах стояли слезы.
Мы редко беседуем по душам, и тот разговор врезался в мою память. Папа говорил, что много любви и заботы вложил в нас с сестрой и что в родительском доме нас не держат, но и не гонят! Что мы уже выросли и вправе сами делать выбор, но он должен быть осознанным. Папа долго говорил о ценностях, о родительской любви, о том, что для нас он хочет счастья как ни для кого другого. Потом папа подсел поближе, взял меня за руки и попросил никогда не торопиться с замужеством. Искать своё счастье до тех пор, пока не буду уверена, что это Он. Затем, крепко обняв меня, папа вышел из комнаты и закрыл дверь.
Тяжёлая недосказанность осталась между мной и отцом, но больше мы никогда не возвращались к этому разговору.
Какой роскошный цвет, такой насыщенно бордовый, очень красиво смотрится. Я аккуратно, не торопясь, покрываю ноготь за ногтем вызывающе-яркого цвета лаком. В телефонной трубке Егор расспрашивает меня о наших ночных похождениях. Руки заняты, телефон неудобно прижат плечом к уху. Но мой бойфренд очень дотошный и не отстанет, пока не выведает у меня все подробности.
– И что? Этот парень не приставал к тебе? – спрашивает Егор подозрительным